tasmān na vidyate lakṣyaṃ lakṣaṇaṃ naiva vidyate /
lakṣyalakṣaṇanirmukto naiva bhāvo ’pi vidyate // 5.5 //
5.5. Таким образом, нет характеризуемого и нет характеристики. Также нет никакого явления, отделенного от характеристики и характеризуемого.
Этот стих продолжает идею отсутствия интринсической реальности и подчеркивает, что не существует ни характеризуемого (lakṣyam), ни характеристики (lakṣaṇam) как отдельных и независимых сущностей. Он также говорит о том, что не существует никакого явления (bhāvaḥ), которое было бы отделено от характеристики и характеризуемого.
Это утверждение связано с концепцией зависимого существования (рrаtītya-samutpāda), которая подразумевает, что все явления существуют взаимозависимо и взаимосвязано, и не могут быть отделены друг от друга или отнесены к независимым истинным сущностям. Согласно мадхьямаке и другим школам буддийской философии, все явления и сущности являются пустыми (śūnyatā), то есть лишены постоянной, независимой истинной природы.
В философии Нагарджуны утверждается, что нет никакого существующего явления, которое было бы отделено от характеризуемого (lakṣyam) и характеристики (lakṣaṇam). Идея о существующем, отделенном от характеризуемого или характеристики, отвергается как неприемлемая.
Философия мадхьямаки утверждает, что все явления являются пустыми (śūnyatā), то есть лишены постоянной и независимой природы. Ничто не существует само по себе, независимо от других явлений, и все существующее обусловлено и зависит от других явлений. Характеризуемое и характеристика тоже не являются независимыми сущностями, а скорее являются взаимозависимыми аспектами одного и того же явления.
Таким образом, идея о «чистой сущности», отделенной от характеризуемого или характеристики, отвергается в философии Нагарджуны.
avidyamāne bhāve ca kasyābhāvo bhaviṣyati /
bhāvābhāvavidharmā ca bhāvābhāvāv avaiti kaḥ // 5.6 //
5.6. Как у того, что не существует, может быть несуществование? И как тот, кто лишен существования и несуществования, может воспринять существование и несуществование?
Данный стих говорит о том, что невозможно говорить о несуществовании того, чего на самом деле нет (avidyamāne bhāve ca kasyābhāvo bhaviṣyati). Если что-то не существует, то о нем нельзя говорить в терминах существования или несуществования, так как оно не имеет никакой реальной природы.
Далее стих говорит о том, что как может существо, которое лишено существования и несуществования (bhāvābhāvavidharmā ca), воспринимать существование и несуществование (bhāvābhāvāv avaiti kaḥ)? Это отсылка к идее о том, что в рамках философии мадхьямаки и учения Нагарджуны все явления являются лишенными постоянной и независимой природы, и нельзя говорить о их существовании или несуществовании в абсолютном смысле. Таким образом, нельзя найти существо, которое одновременно обладает существованием и несуществованием, так как эти понятия сами по себе являются относительными и взаимозависимыми.
tasmānna bhāvo nābhāvo na lakṣyaṃ nāpi lakṣaṇam /
ākāśam ākāśasamā dhātavaḥ pañca ye ’pare // 5.7 //
5.7. Поэтому пространство не является ни существующим, ни несуществующим, ни характеризуемым, ни характеристикой. То же самое относится и к пяти остальным элементам, как и к пространству.
Этот стих говорит о том, что пространство (ākāśa) не может быть отнесено ни к существующему (bhāva), ни к не-существующему (nābhāva), ни быть характеризуемым (lakṣyaṃ), ни характеристикой (lakṣaṇam). Пространство не поддается таким категориям как существование, несуществование, характеризуемость или характеристика.
