- А туалет? – поинтересовалась я аккуратно.
Его дом реально состоит из этих двух крошечных помещений? У меня комната раза в три больше, чем весь его дом!
- Так на улице сортир. Как у всех. Кто в доме-то срёт?
- Ясно, - пискнула я.
- Так… семена в комоде. В следующие выходные обязательно посади огурцы в парник. Говно уже горит, так что не затягивай. Только обязательно на ночь замочи семена. Не забудь. Плёнку я уже натянул, всё приготовил…
Я слушала его и кивала головой, как болванчик, не понимая ни слова из того, что он говорит.
Глядя на полы с потёртой коричневой краской, я пыталась понять, как вообще смогу здесь не то, что жить, а выжить? Всё это ведь абсолютно непригодное для жизни помещение, а Тихон рассказывает о нём так, будто это хоромы.
Грязные, пыльные хоромы, обтянутые паутиной.
- Ну, вроде, всё понятно. Всё объяснил, - будто бы немного хвалил себя Тихон, хлопая ладонями по карманам необъятного пиджака.
Пока я не рисковала сделать хотя бы шаг от порога, Тихон метался по помещению, которое он назвал своей спальней, и скидывал в старую цветастую сумку какие-то свои вещи и, кажется, паспорт.
Он за границу собирается бежать?
- А ваш сосед, он…? – указала я большим пальцем себе за спину в сторону, где находился большой кирпичный дом. – Он живёт там?
- Ну, а где ж ему ещё быть? С другой стороны от меня только лес, а здесь… сосед. Но ты не переживай и, на всякий случай, музыку громко не слушай, сама тоже не пой. И не свисти, - добавил Тихон, с ужасом в глазах посмотрев на меня.
- Я не умею свистеть.
- Значит, долго проживёшь, - махнул руками Тихон. Снова метнулся к комоду, что-то там посмотрел и проверил, а затем подбежал к тумбе, на которой стоял телевизор… Телевизор стоит? Как он у него стоит?... Что-то взял из тумбы и засунул во внутренний карман пиджака. – Ладно. скоро автобус. А мне ещё нужно до остановки дойти. Сама видела, что она не близко.
- Угу. А… подождите. Что я могу делать в этом доме? В смысле, могу ли я сделать небольшой косметический ремонт?
- Делай, что хочешь. Только хату мне не спали и про огород, самое главное, не забудь. Ну, ты же не пьющая?
- Не пьющая.
- Тогда всё заебись будет. Я, вон, даже пьяный такой огород выращиваю! Бабки в деревне каждую осень проклинают, – хохотнул он с гордостью.
- Ясно, - улыбнулась я уголками губ, продолжая с ужасом разглядывать окружающую меня обстановку.
- Ну, всё. Я поехал.
- Подождите! – остановила я его. – А ключ, замок… Как у вас дом запирается? Я ведь буду уходить в магазин или уеду раньше, чем вы вернётесь.
- Пойдём, покажу, - кивнул он в сторону выхода из дома и первым вышел. Я за ним. Мы вышли из сеней, Тихон протянул руку к месту, где в окне вместо стекла был прибит противень и вынул откуда-то снизу маленькую веточку, величиной с мой мизинец. – Вот так берешь и закрываешь, - сказал он, накинув металлическую плашку на загнутый гвоздь. И закрепил всё эту конструкцию веточкой. – И всё. Видно, что дома никого нет.
Если бы таким же образом закрывался дом отца, то из него вынесли бы всё за секунду.
В какой Вселенной дом считается надёжно закрытым потёртой веточкой? Наверное, только во Вселенной этой деревни.
- А ночью как быть? Сюда же может зайти, кто угодно!
- Ну, на ночь дом закрывается изнутри. Вот тут крючок, - указал он на дверь сеней со внутренней стороны. – И здесь у меня тоже крючок, - продемонстрировал он крючок гораздо толще, но уже на двери самого дома. – Сколько раз Надюха приходила требовать с меня долг в магазине. Ни разу его ещё не смогла открыть. Так что и тебя ночью никто не украдёт. Можешь не переживать.
