Ага, отцовское небось.
– Ну, давай… – оставалось надеяться, что хуже не будет. К тому же зуд уже начал сводить с ума.
Служанка принесла воды. Теперь обычной. И вуаль. Иза терпеть не могла чувствовать себя некрасивой! Да и меня пятнистость смущала. А Себастьян какой-никакой, а мужчина, и щеголять перед ним помидорным лицом дурной тон. Вот!
А потом началось действо. Следила я каждым движением братца с внимательностью хищника в засаде.
– Будто понимаешь, как оно на самом деле быть должно, – буркнул он, не отрываясь от смешивания порошков, извлекаемых из внутренних карманов.
– Люблю контролировать ситуацию, – а вот это уже мой пунктик.
Вода белела, потом синела – и я почти решила, что пить ее точно не буду – и снова белела. А в конце вернулась к изначальной прозрачности. Запаха тоже не было. Вода, как вода.
– Нейтрализатор нейтрализует все, – Себ смотрел на меня сверху вниз. Может потому что я сидела, а он стоял, а может потому мнил о себе слишком много. Хотя мнить – это у них семейное.
– Побочные эффекты?
– Все индивидуально… Но смертельных исходов зафиксировано не было.
– Что?!
– Да шучу, – примирительно поднял руки. – Были, конечно.
И давай ржать. Засранец, как он есть засранец.
– Да не собираюсь я тебе убивать. Подумай, для чего мне это? Наследство? Пф! Да ты и так на него претендовать не могла бы, выйди замуж. Так что твой брак мне очень выгоден, особенно когда в качестве мужа выступает принц.
Не убедил. Ну да ладно. Была не была!
А вот привкус у нейтрализатора был, приятный даже, чуть меловой. Прислушалась к ощущением. Ничего.
– Когда действовать начнет?
– Уже начал, – улыбка у братца была самодовольная. – Если что-то в мироощущении или душевном состоянии изменится – запоминай. Именно на это и могло оказываться влияние.
Легко сказать. Да в моем мироощущении все меняется каждые пять минут! Я ж в другом мире и на все, как баран на новые ворота, смотрю.
– А сыпь когда сойдет?
Взгляд Себастьян отвел:
– Во многом это зависит от восстановительных способностей твоего организма.
– Ясно, – и щеку под вуалью почесала.
– Ну, я на бал. А ты… ну, – и кулаки сжал. – Держись! Мужу не дерзи, улыбайся больше и…
– И через неделю жду тебя со средством для моего возвращения. Иначе, смотри у меня. Я злая. И беспринципная. И мстительная тоже.
Себастьян кивнул уже в дверях, отвлекся и налетел на служанку, как раз в комнату входившую.
Поклон. Взгляд заинтересованный.
– Карета подана, госпожа.
– Уже? – Скрыть растерянность не получилось.
Кивнув, горничная со скорбным видом встала в стороне. А она-то о чем скорбит? Нет, у меня чувство, что я одна чего-то не знаю и никто не спешит об этом рассказывать.
– Мне нужен переговорный артефакт. Свой в спешке забыла. Себастьян, ты ведь привезешь его мне в течение недели? Да, дорогой? – я нарочито ласково посмотрела в глаза поганцу, замешкавшемуся в дверях. Нечего прислуге знать о напряженных внутрисемейных взаимодействиях.
Один плюс в столь быстром отъезде все же был. Выносить пятьдесят оттенков розового в гостевых покоях я больше не могла. Да и чего откладывать неминуемое. Чему быть, тому быть.
Карета ожидала перед входом. И место кучер нашел самое удобное для парковки. Сразу видно – статус, а не хухры-мухры. Кортеж сопровождения тоже был внушительным. Стража – тридцать три богатыря и с ними усатый дядька Черномор.
Знакомый мне уже мужчина – доверенное лицо принца – ожидал у дверцы повозки. Волосы у него были льняного оттенка, и солнечные лучи вплетали в них золотые нити. Лицо узкое, правильное. Симпатичное, но простоватое. И при дневном свете он весь слегка поблек и не выглядел столь маняще-впечатляюще, как во время фарса, разыгранного королем. Мужчина, как мужчина. Приятный, но не выдающийся.
