– Точно! – рассмеялась Нюта.
Маруся взяла старое ведро и присоединилась к работницам.
– Ну что, девоньки, будем полоть наперегонки? – весело спросила она.
– Будем! – дружно ответили обе и быстрее заработали руками.
Маруся улыбнулась и приступила к прополке. Запах вырываемых трав унёс её мыслями в далёкое прошлое, когда они с Нюрой вот так же двигались по соседним бороздам, весело перекликаясь во время работы. Хорошая была пора. За родительской спиной, как за надёжной стеной живётся. Словно невидимый заслон оберегает от бед. А теперь уж и они с Егором заслоняют своих выросших детей. Немного уже им осталось подле родительского тепла согреваться, скоро полетят птенцы свои гнёзда вить. Не стоит жизнь-то на месте.
Она ещё не успела пройти до конца свою борозду, когда в огороде появился Тимофей и окликнул её. По выражению его лица Маруся поняла – что-то стряслось. Она внимательно посмотрела на парня.
– Поговорить хочу! – резко бросил сын и направился к скамейке.
Садясь, он со злостью ударил по сиденью кулаком. Маруся прошла к бочке с водой, стоящей под водостоком позади конюшни, помыла в ней руки и, вытирая их о передник, поспешила к сыну.
– Что такое случилось? – спросила она, усаживаясь рядом.
– Кто мой отец? – сурово спросил он.
– Тот, кто вырастил тебя и всегда любил, – постаралась как можно спокойнее отвечать Маруся, хотя внутри у неё всё сжалось в комок. Вот и пришло время держать ответ перед сыном.
– Это правда, что он мне не родной отец? – напористо спрашивал Тимоха.
– Правда. Но это ничего не меняет. Он всегда считал тебя своим сыном.
– Расскажи мне про родного отца. Я хочу знать правду! – всё так же сурово продолжал сын.
– А чего о нём рассказывать? Шрам вот этот видишь? – она повернулась к сыну, показывая щёку.
Тот кивнул. Этот шрам он с детства помнил.
– Вот тебе и весь сказ про твоего отца!
Они оба сидели молча, думая каждый о своём, вернее, об одном и том же, но всяк по-своему.
– Это Сано тебе сказал? – нарушила тишину Маруся.
Тимофей кивнул:
– На реке его встретили. Он обниматься полез. Здравствуй, мол, сынок, какой ты взрослый стал, всю жизнь тебя люблю, но разлучила нас твоя матушка.
– Понятно. Пьяный опять?
Сын снова кивнул.
– Почему ты мне раньше не говорила?
– Тебя эта новость порадовала бы? – резко спросила Маруся.
Он пожал плечами.
– Ты сейчас злишься.
– Ещё бы! – с вызовом произнёс Тимофей.
– Ну вот! А тебе ведь уже семнадцать годов, восемнадцатый идёт. А если бы ты мальцом это узнал? Как бы ты пережил?
Сын задумчиво молчал.
– Мы с отцом просто берегли тебя, пойми это и постарайся не серчать на нас. В жизни всякое случается. А если ты думаешь, что живя с другим отцом, был бы счастливее, то сильно ошибаешься. Посмотри на Сану и на Егора. И сравни, – спокойно продолжала Маруся.
Так же спокойно она рассказала сыну про своё первое замужество, как несладко приходилось ей в чужом дому, как ворчала вечно недовольная свекровь, как издевались золовушки, и лишь один человек встал тогда на её защиту. Не Сано, нет. Егор! У Сана кишка тонка на что-то стоящее. А вот пить да жаловаться у него хорошо получается. В этом он преуспел.
– Я чего ж ты за него пошла, коли он так плох? Почему сразу другого брата не выбрала? – спросил Тимоха.
– Нет, Тима, не так уж он плох. Просто он другой. Он может быть и добрым, и заботливым. Да и мастер хороший был, пока не запил. Видел розу железную у бабушки в вазе? Это он когда-то выковал для меня.
