Софья с ужасом смотрела на Елену и ощущала, что вся эта затея с подставной невестой очень опасна. Если обман раскроется, им точно будет несдобровать. Может, Елену и не тронут, но ее, Софью, точно упекут в тюрьму за подлог. Если еще раньше за враньё не убьют в этой опасной Грузии, нравы там, насколько она знала, были жестокими и дикими.
— Я не буду врать всем, что я графиня. Это гнусно и не по совести, — нахмурившись, сказала Софья, не собираясь безропотно соглашаться на эту жуткую затею.
— Заткнись! — вспылила графиня, вскочив на ноги, отвесила Софье увесистую пощечину и процедила: — Мне наплевать на эти твои совести и понятия о чести. Опять строишь из себя благородную девицу? Ты моя горничная, нищая и вся в долгах! Потому будешь делать то, что я тебе велю, поняла?
Сглотнув горечь, Софья схватилась за горящую от пощечины щеку, пытаясь сдержаться. Ее положение было слишком зависимым от этих влиятельных людей, она это понимала.
— Но я не хочу ехать в Грузию. Это же край света, — пролепетала Софья горько, ища новый предлог, чтобы только не участвовать в этом гнусном фарсе. — Имеретию лишь недавно официально присоединили к нашей империи. О тех краях ходят жуткие страшные слухи. Что там убивают и режут людей прямо на дорогах. Я боюсь, барышня, — добавила с дрожью в голосе Софья.
— Чушь! Я велю тебе ехать! Иначе я рассержусь, и тебе точно не поздоровится! — взвизгнула Елена.
— Нет, я не могу, — вновь попыталась возразить Софья.
— Еще как можешь! — взорвалась уже Бутурлина. — И не смей мне перечить! Ты поедешь вместо меня, и точка!
— Нет, — тихо, но твердо сказала Софья.
— В таком случае я сегодня же поговорю с батюшкой, и он завтра же кинет твоего никчемного отца в долговую тюрьму! — с угрозой заявила юная графиня. — А он это может сделать, и ты это знаешь!
— Елена Дмитриевна, смилуйтесь! — прошептала Софья, и на ее глазах заблестели слезы. — Я не могу туда ехать вместо вас, к тому же я боюсь! А если меня там убьют?
— Да кому ты нужна? Я же сказала, охранять и сопровождать тебя будет дюжина гвардейцев. На границе с Грузией, по словам батюшки, тебя встретят люди князя. За мою безопасность князь Асатиани лично ручается, так он написал в письме. Потому собирайся, через две недели поедем. Я не собираюсь из-за твоих страхов и глупой чести отказываться от своего счастья с Шарлем!
— Но, Елена Дмитриевна, — вновь попыталась возразить Софья, нервно сжимая кисти рук в отчаянии.
— Все, прекрати это нытье! — процедила Елена. — Даже слушать не желаю. И только попробуй еще сказать хоть слово. Я вмиг тебя и твоего братца выгоню на улицу! Ты и так уже надоела мне своими изысканными манерами! Словно это ты госпожа, а не я. А ты всего лишь прислуга в этом доме! Поняла?!
Софья несчастно поджала губы. Елена важно направилась к шкафу с одеждой и, раскрыв его, начала перебирать платья.
— Перешьем на тебя пару моих старых нарядов, из которых я уже выросла. Тебе, худой, как раз в пору будет. И никто даже не заметит подлога. Гвардейцы, нанятые моим отцом, все равно не знают меня, а князь и подавно.
По щеке Софьи покатилась слеза, и она промямлила:
— А как я должна вести себя с этим князем?
— Как, как? Конечно, как жена. Сначала будет помолвка, потом вы обвенчаетесь. Батюшка так и сказал.
— И что же, я должна буду с ним… — Софья замялась, боясь произнести непристойную фразу до конца.
Елена резко обернулась и как-то зло посмотрела на девушку.
