Потом, когда вернулись в гаражи, он отвел душу на «присоседившихся». Это был не трехэтажный мат, это были многоэтажки нецензурных выражений. Такое Микки услышал впервые. Палыч растерянно молчал, совершенно позабыв о должностном артикуле.
Именно в этот момент Микки почувствовал, что пресс раздавил его, и все, что случилось на свалке, оказалось таким нереальным и далеким. Он не мог понять эти чувства. Беспокоила ли сейчас его совесть? Виноват ли он в исчезновении Даньки? Микки не знал. Он был словно в угаре, ничего не соображал. Ватная тишина накрыла мысли, сознание будто задохнулось, и где-то у горизонта замаячил Наставник подобный таинственному существу.
Жара тяжелым молотом ударила в голову, и кажется, что еще один удар, и ты потеряешь сознание. Пот неприятными струйками потек по спине. Человек, спасаясь от пекла, залез в фургон внедорожника, снял с себя верхнюю одежду и опустил ее в таз с водой. Затем оделся и вышел под палящее солнце. Зря я, конечно, решил человек, намочил одежду, она быстро высохнет, подарив краткое облегчение, лишь раззадорит минутной прохладой.
Радовало одно: только пару часов придется мучиться. Основная работа была сделана. Песок разгребли, получилась широкая яма метров пять глубиной, на дне которой лежали бетонные плиты.
В поисках полезных ископаемых разведывательная группа обнаружила сканером на большой глубине огромные пустоты. Они бы и не привлекли внимание, если б не их правильная геометрическая форма, что говорила в пользу искусственного происхождения. Они походили на подземные хранилища.
Под бетонными плитами, решил человек, действительно, хранилища, но вот что спрятано в них?
Человек отдал приказ. Тягачи кранами сдвинули бетонные плиты, и под ними обнаружилась целая сеть помещений. На три метра вглубь зияло пространство – комнаты забитые стеллажами, на которых лежали тысячи пачек сброшюрованных листов. Они были в твердом переплете. Имелись и другие компактные носители информации.
Стеллажи подняли на поверхность вместе с содержимым. Устаревшие носители информации не нужны, распорядился человек, их можно не изучать, они ничего нового и полезного не принесут нашей цивилизации, все это как вчерашний день. День, застывший в прошлом, любопытная картинка, на которую стоит взглянуть раз и забыть.
Собрав бумагу, прочие носители информации в одну кучу, подожгли ее. Только бригада начала засыпать комнаты песком, как кто-то из рабочих крикнул, что на дне ямы лежит какой-то предмет. Его подняли. Это оказался холст, натянутый на деревянную раму. Рама примерно метр на полтора. На холсте изображена женщина, держащая на руках младенца. Этот предмет отправили в костер.
Огонь весело заплясал на листах, вгрызаясь в корешки. Холст, натянутый на раму лежал внизу горевшей кучи. В какой-то момент лицо женщины почернело, и из него вырвался язык пламени. Дитя на руках заворожено смотрело на женщину, поглощаемую огнем. Исчезли голова, плечи. Пламя подобралось к рукам, и тело младенца вскоре тоже почернело. Затем все исчезло. В раме зияла пустота, из которой вырывались желтые языки. Позолота на раме быстро покрылась пузырями, и от нее тоже не осталось и следа. Все исчезло в огне.
…
Данька открыл глаза, часто заморгав, разглядывая серый потолок со странными красными разводами. Он глубоко вдохнул прохладный воздух помещения, прикрыл веки. Озноб пробежал по телу, и сразу Данька вспомнил сон: пустыня, огромная яма, портрет мадонны с ребенком на руках. Картину пожирал огонь. Потом стали возникать один за другим минуты, проведенные на свалке. Вездеход, Микки, Палыч, мусорщики, тени, густой туман – все наслаивалось друг на друга до тех пор, пока Даньку не ужалила реальность. Он резко приподнялся на кровати, отбросив одеяло.
