– Терпимо. Да и ладно, не страшно. Зато теперь у Максима болит нога!
– А задница у него не болит? В общем, ты прав. Не стоит портить ручей смрадным трупом. Мы же экологи! А, доцент? Шагом, марш!
Петровский выругался и двинулся вперед. Но стоило ему поравняться с черным провалом бокового прохода, как он скользнул в непроглядную темноту и бросился бежать.
Николай ринулся за ним. Максим едва успел поймать его за руку:
– Стой! Иначе…
По тоннелю эхом разнесся далекий всплеск.
Фирсов сглотнул слюну и побледнел:
– Вот и все…
– Идем отсюда. Быстрее.
Максим, прихрамывая, побрел дальше, стараясь не касаться стен. Кто он теперь? Проводник? Или все это выдумка, ложь? Попытка обмануть самого себя?
– Смотри! Выход! – радостно закричал Фирсов.
Там, куда он указывал, появилось светлое туманное пятно. Максим, как мог, прибавил шагу и, наконец, вышел на синее от васильков поле. Низкие тучи сочились мелким, противным дождем.
– Похоже, нам все-таки придется искать место для ночлега, – разочарованно сказал Максим.
Но, пройдя поле и лесопосадку, он узнал руины мясокомбината. Сквозь выбитые окна и трещины в стенах маячил далекий отблеск городских огней. Люди жили размеренной жизнью, отделенные от монстров и аномалий неизвестно кем проведенной четкой границей.
Несколько секунд Максим стоял недвижимо и вдруг сообразил: там, за периметром, его собственный дом! Его квартира! Это жена не выключила свет: ну сколько раз ей можно твердить об экономии!
– Все! Выбрались! Подожди меня!
– Зачем? – удивился Фирсов.
– Спрячу автомат. Не идти же с ним по улицам.
Максим прошел в цех, в диспетчерскую, и спрятал автомат и патроны в металлический ящик. Подумал, сунул туда же штык-нож, выбежал на улицу и позвал Николая.
У периметра все еще стояла металлическая лестница. Максим перелез первым. Подал Николаю руку и помог ему забраться на крышу сарая.
– Ну, пока. Я домой. Спать хочу.
Фирсов сунул револьвер в карман куртки:
– Нет. Ты поедешь со мной. Обо всем доложишь отцу.
Максим хотел было возразить, но махнул рукой. Нельзя спорить с непреодолимой силой. Сомнет и раздавит. Он спрыгнул на землю и покорно поплелся за Фирсовым.
***
В вестибюле ОВД разгадывал кроссворды уже совсем другой дежурный. Николай показал ему «корочки»:
– Старший Фирсов у себя?
– Минут двадцать назад ушел.
– Тогда принимайте этого, – Николай толкнул Максима к барьеру. – Головой за него отвечаете!
– Ясно. По какой статье оформлять?
– Не по статье… И не в камеру! Я сейчас организую ему лежбище в курилке. Охрану только поставьте.
– А… Важный свидетель, значит?
– Важнее не бывает.
Николай отвел Максима в комнату отдыха. Достал из шкафа подушку и старое одеяло и застелил диван:
– Отдыхай. Захочешь по нужде: постучи в дверь, тебя проводят.
Максим с наслаждением сбросил рюкзак, рухнул в постель и закрыл глаза. Он услышал только резкий и оглушительный, как взрыв, щелчок выключателя и мягкий стук двери. Казалось, он едва успел провалиться в сон, как тут же кто-то схватил его за плечо:
– Вставай! А то замерзнешь! – произнес знакомый голос. Голос полковника ФСБ Александра Фирсова.
Максим открыл глаза. В комнате было светло, маленькие искорки пылинок вспыхивали и гасли в ярких лучах солнца. Колено нещадно ломило, шея горела, будто ее смазали жгучим перцем.
– Который час?
– Полдень. Коля мне вчера позвонил и попросил тебя не трогать. Да я и сам все понимаю.
Максим сел на кровати, засучил штанину, потрогал посиневшее колено и едва не закричал от боли. Но опухоли вроде не чувствовалось.
