Свекровь - страница 13

Были, конечно, редкие минуты, когда мама вспоминала про него. Иногда читала ему книжку про Каролинку, лисенка по имени Вук. Но самые любимые книжки были «Палле один на свете», и про волшебный мелок…. Кто знает, чем в детской душе ребенка отзывались эти сказки? А может быть, ему просто было хорошо с мамой, и в эти мгновения они были только вдвоем?

…Ирка накрасилась, наконец, выбрала себе сарафан, и надела его на себя, пару капель маминых духов и …Образ был совершенен. Она с удовольствием рассмотрела себя с ног до головы в зеркало, удовлетворенно вздохнула.

– Пойдем, я тебя провожу до дома, а то темновато уже…

– А потом я тебя, да? Такую красоту еще кто утащит?

И девчонки весело рассмеялись.

Проходя по тому двору, где час назад Поля видела одноклассников, подруги услыхали смех и крики. Вглядываясь сквозь наступающие сумерки, Ирка разглядела в этой веселой и шумной компании Лищенко…

– О, на ловца, как говорится…, – и тихо, почти не шевеля губами, добавила, – Поль, повернись в сторону Лищенко и улыбнись, как можно приветливее. Как будто он спустился с Эвереста, а ты его долго ждала и беспокоилась.

– Вот еще… Не буду никому я улыбаться, – так же тихо, сквозь зубы прошипела Поля.

– Ты что, все забыла уже? Мы решили действовать….

– Я не буду… – и тут получила в бок кулаком от подруги

– Будешь! Быстро, сказала, повернись и улыбнись, – шипела Ирка сквозь зубы, а сама мило улыбаясь одноклассникам, щипала за руку Полю.

Поля, повернув голову, натянуто улыбнулась мальчишкам одними губами. Ее взгляд был слегка испуган. Она встретилась глазами с Севкой, и сердце забухало где-то в ушах, от волнения стало жарко.

Уже у подъезда Поли Ирка пробурчала:

– Хорошо, что темно. Ты так улыбнулась, что можно сильно испугаться. Смотри на меня, надо вот так.

И Ирка улыбнулась как артистка на обложке журнала «Советский экран».

– Учись, пока я живая!

И подруги опять засмеялись. У Поли стало успокаиваться сердцебиение,

– Ир, ты пойдешь назад, ну.…Мимо них.… Скажешь потом, что там, как было, – промямлила Поля.

– Не боись подруга, ты так им улыбнулась, точно ничего не будет, их вообще от страха, наверное, сдуло с лавки…

– Ир, ну все равно… расскажешь потом?

– Конечно, расскажу.

Волнение, которое несколько минут назад пережила Поля, было ей незнакомо, но почему-то приятно.

Дома было тихо, сестра спала, папа смотрел телевизор, а мама была далеко, в Сибири, поехала навестить деда. Дед был уже очень старенький и уже несколько лет жил один. Бабули не стало, когда Поля училась в четвертом классе.

Поля так соскучилась по деду. Он очень любил внучку, часто своим соседкам рассказывал разные небылицы. Ну, например, что Поля окончила не восьмой класс, а экстерном уже десятый, и к ней приезжали из самого главного университета на черной «Волге» и приглашали учиться. Без экзаменов, потому что у Поли была самая-пресамая золотая медаль. Подружки-старушки, щелкая семечки на лавочке у ворот, кивали головами и были в восторге от такой умной внучки. А дед… дед млел и таял, вспоминая Полю. И, похоже, уже сам верил, что так и есть на самом деле, и медаль, и «Волга», и университет.

Поля очень любила деда. Приезжала почти всегда только летом, потому что жили друг от друга далеко. Любила забираться к нему в кровать. И нюхать подушку. Она пахла табаком, и от деда пахло табаком. У деда был палец один короткий, а другой согнутый. Потому что он был плотник, столяр, короче говоря, мастер на все руки. Что только внучка не попросит, мог соорудить. Пальцы покалечил когда-то, наверное, в молодости, пока не был таким хорошим мастером, может, когда учился еще. А Поля садилась к нему на колени, и гладила его шершавые руки своим пальчиком. А еще она его любила обнять крепко и целовать в его табачную колючую щеку. Долго… Сильно… Чтобы дед закряхтел и запричитал: