Читать онлайн Vadim Bochkow - Сверхдержава Единства

Глава 1: Призыв

Тихий городок Зареченск жил своей размеренной жизнью, словно не замечая, как мир за его пределами медленно, но верно погружается в пучину перемен. Улицы были залиты мягким осенним солнцем, листья медленно кружили в воздухе, а в воздухе витал запах опавшей листвы и чего-то неуловимо тревожного. Вадим, еще не Гром, а просто Вадим, сидел на скамейке в парке, наблюдая за детьми, играющими у фонтана. Ему было двадцать два года, и большая часть его жизни прошла в мечтах и грезах. Он любил проводить время в одиночестве, размышляя о высоких материях, о смысле жизни, о том, каким он хочет видеть этот мир. Сейчас же мир казался ему слишком сложным, слишком реальным.

Его жизнь была проста и предсказуема. Учеба в местном колледже, подработка в небольшой библиотеке, вечера, проведенные за книгами или в компании Алины. Алина… Она была его музой, его вдохновением, его мечтой, воплощенной в реальность. Ее смех звучал как музыка, ее глаза сияли ярче звезд, а ее прикосновения вызывали трепет во всем его существе. Вадим был уверен, что они созданы друг для друга, что их любовь будет вечной. Он не замечал, как часто в ее глазах мелькал холодный расчет, как она с пренебрежением отзывалась о его мечтах, как ее интересовали лишь материальные блага. Для него она была идеалом, и он не хотел видеть ничего, что могло бы разрушить этот образ.

В тот день, когда солнце казалось особенно ярким, а воздух – особенно чистым, Вадим получил повестку. Она лежала в почтовом ящике, как и любая другая бумажка, но ее содержание было иным. Слова "военный комиссариат" и "специальная военная операция" пронзили его, словно молния. Мир, который он так любил идеализировать, вдруг стал пугающе реальным. Его мечты о спокойной жизни, о будущем с Алиной, о тихом счастье – все это оказалось под угрозой.

Он вернулся домой, повестка в руке казалась тяжелее камня. На столе лежала записка от Алины: "Уехала на выходные к родителям. Не скучай. А." Вадим почувствовал укол разочарования, но быстро отогнал его. Она, наверное, просто хотела провести время с семьей. Он сел за стол, пытаясь осмыслить происходящее. Включил телевизор, надеясь найти ответы, но там звучали лишь отрывочные фразы о долге, о защите, о необходимости действовать.

В его голове проносились обрывки воспоминаний: как отец рассказывал ему о службе, о братстве, о чести. Вадим никогда не задумывался о войне как о чем-то личном, это было что-то далекое, из учебников истории или кино. Теперь же это стучалось в его дверь.

Он посмотрел на фотографию Алины, стоящую на столе. Ее улыбка казалась такой далекой, такой нереальной. Сможет ли она понять его? Сможет ли она ждать? В его душе боролись страх и долг. Страх перед неизвестностью, перед опасностью, перед тем, что ему придется столкнуться с чем-то, к чему он совершенно не готов. Но и чувство долга, которое, казалось, просыпалось в нем с каждым ударом сердца. Он не мог просто остаться в стороне, когда его страна нуждалась в нем.

Он решил, что должен встретиться с ней, поговорить. Он взял телефон, но набрал номер Алины, и в этот момент в дверь постучали. Это были его друзья, такие же молодые ребята из соседних домов, тоже получившие повестки. Их лица были напряжены, но в глазах читалась решимость. Они пришли, чтобы вместе пройти через это, чтобы поддержать друг друга. Вадим понял, что он не один.

"Ну что, Вадим, идем?" – спросил один из них, протягивая руку.

Вадим посмотрел на повестку, потом на фотографию Алины, затем на своих друзей. Он глубоко вздохнул, словно набирая в легкие всю решимость мира.

"Идем," – ответил он, и в его голосе уже не было прежней слабости.

Сборный пункт гудел, как растревоженный улей. Молодые парни, еще вчера студенты, рабочие, обычные жители, теперь стояли в строю, облаченные в непривычную военную форму. Воздух был пропитан запахом новой ткани, машинного масла и сдерживаемого волнения. Вадим, получивший свою форму и прошел первичный инструктаж, чувствовал себя неуклюже, словно в чужой шкуре. Его мысли постоянно возвращались к Алине. Где она сейчас? Знает ли она? Как она отреагирует?

Перед отправкой на полигон им дали короткую возможность связаться с близкими. Вадим нашел укромный уголок, достал телефон и набрал номер Алины. Гудки казались бесконечными. Наконец, на другом конце провода послышался ее голос, слегка раздраженный:

"Вадим? Ты чего звонишь? Я же говорила, у родителей. Что-то случилось?"

"Алина, – голос Вадима дрогнул. – Меня призвали. Отправляют на учения, потом, возможно, дальше…"

В трубке повисла пауза. Вадим ждал, затаив дыхание. Он представлял себе ее испуганное лицо, ее слезы, ее слова поддержки. Но вместо этого он услышал:

"На учения? Вадим, ты же знаешь, я не люблю все эти твои игры в солдатики. Я же говорила, что это все несерьезно. Мне нужно было уехать, чтобы не видеть, как ты тут будешь страдать."

"Страдать? Алина, это не игры. Это… это долг."

"Долг? Какой долг, Вадим? Ты же не солдат. Тебе нужно было думать о нас, о нашем будущем. А теперь что? Ты будешь там, где опасно, а я буду здесь одна, переживать." В ее голосе звучала не забота, а скорее досада и обвинение.

"Я должен идти, Алина. Я не могу иначе."

"Ну и иди, раз такой герой," – бросила она резко. – "Только не жди меня. Я не собираюсь ждать неизвестно сколько, пока ты там будешь геройствовать. Мне нужна стабильность, Вадим. А ты мне ее не можешь дать."

Слова Алины ударили Вадима сильнее любой пули. Он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Его идеализированный образ рухнул в одно мгновение, оставив после себя лишь горький пепел разочарования. Он не мог поверить, что она говорит это. Неужели их любовь была всего лишь иллюзией?

"Алина…" – только и успел вымолвить он, но она уже бросила трубку.

Вадим стоял, оглушенный. Мир вокруг него померк. Он чувствовал себя опустошенным, преданным. Но в этот момент, когда он стоял на грани отчаяния, он услышал голос командира:

"Внимание, бойцы! Через десять минут отправляемся на полигон. Построение у автобусов!"

Он посмотрел на своих товарищей. Их лица были полны решимости, несмотря на тяжесть момента. Они тоже прощались, тоже переживали. Но в их глазах было что-то, чего не было в глазах Алины – понимание, братство, готовность идти до конца вместе.

Вадим глубоко вздохнул, стараясь проглотить комок в горле. Он отложил телефон, словно отбрасывая прошлое. Алина была частью той жизни, которая осталась позади. Теперь перед ним был другой путь. Путь, который он должен был пройти сам, опираясь на себя и на своих новых товарищей.

Он направился к автобусу, в котором уже сидели его новые братья по оружию. В его душе боролись боль от потери и зарождающаяся решимость. Он не знал, что ждет его впереди, но одно он знал точно: он больше не тот наивный мечтатель, каким был еще час назад. Его предали, но это предательство закалило его. Оно выковало в нем сталь, которая понадобится ему в грядущих испытаниях.

Автобус тронулся, увозя их прочь от привычной жизни, от родных домов, от всего, что казалось незыблемым. За окном мелькали знакомые улицы, дома, деревья, но теперь они смотрели на них другими глазами. Вадим смотрел на проплывающие мимо пейзажи, и в его душе смешивались горечь от слов Алины и странное, непривычное чувство предвкушения. Он был в пути, и этот путь обещал быть совсем не таким, каким он его себе представлял.

Полигон встретил их шумом, суетой и строгими лицами офицеров. Здесь не было места сантиментам. Все было четко, организованно, направлено на то, чтобы превратить гражданских в солдат. Их построили, пересчитали, распределили по подразделениям. Вадим оказался в составе штурмовой группы. Его командиром стал старший лейтенант Петров – суровый, но справедливый офицер с глазами, видевшими многое.

Первые дни были самыми тяжелыми. Физическая подготовка выматывала до предела. Бег с полной выкладкой, марш-броски, отработка строевой подготовки – все это было в новинку для Вадима, привыкшего к тишине библиотек и спокойствию парков. Его мышцы горели, легкие разрывались, но он упорно шел вперед, подгоняемый не только командами командиров, но и внутренним стремлением доказать себе, что он способен на большее. Он видел, как тяжело приходится другим, но никто не сдавался. В этом общем страдании рождалось нечто новое – чувство товарищества.

Во время одной из тренировок по метанию гранат, когда Вадим, следуя инструкциям, бросил гранату, но сделал это как-то неуверенно, командир подошел к нему:

"Ты что, Вадим, боишься? Это всего лишь учебная граната. Но если ты будешь так бросать на настоящей войне, то тебя самого первым и накроет."

Вадим почувствовал жгучий стыд. Он кивнул, не поднимая глаз.

"Еще раз. И бросай так, будто от этого зависит твоя жизнь."

Вадим снова взял гранату. На этот раз он вспомнил слова Алины, вспомнил свое разочарование, вспомнил, что теперь он должен полагаться только на себя. Он собрал всю свою силу, весь свой гнев, всю свою решимость и бросил. Граната полетела далеко и точно.

"Вот так!" – одобрительно сказал Петров. – "Теперь ты начинаешь понимать."

В этот момент Вадим почувствовал, как что-то внутри него изменилось. Он почувствовал силу, о которой раньше только читал в книгах. Силу, которая рождалась из преодоления.

Постепенно, день за днем, Вадим осваивал новые навыки. Он учился обращаться с оружием, ориентироваться на местности, работать в команде. Он больше не был просто Вадимом, мечтателем из Зареченска. Он становился частью чего-то большего, частью боевого братства.

И вот настал день, когда их подразделение готовилось к отправке. На построение вышел командир роты.

"Бойцы! Завтра мы отправляемся на передовую. Ваша задача – выполнить приказы командования. Помните, вы – элита. Вас ждут трудные испытания, но я знаю, что вы справитесь. Отныне каждый из вас – воин. И у каждого из вас будет свой позывной. Это не просто слова, это ваша новая личность. Запомните их. Запомните тех, кто рядом с вами."

Командир начал объявлять позывные. "Сокол", "Ветер", "Тигр"… Когда очередь дошла до Вадима, командир посмотрел на него внимательно, словно оценивая его внутренний стержень, который начал формироваться за эти дни.

"А ты… Ты будешь Гром. Потому что ты прошел через бурю и стал сильнее. И пусть твой позывной будет напоминанием о том, что ты способен выдержать любой удар."

Гром. Вадим услышал это имя, и оно отозвалось в нем глубоким резонансом. Это было не просто имя, это было обещание. Обещание силы, стойкости и решимости. Он посмотрел на своих товарищей, на их лица, освещенные предвкушением и тревогой. Они были готовы. И он был готов.

На рассвете, когда небо только начало окрашиваться в бледно-серые тона, их колонна двинулась на запад. Дороги, еще недавно мирные и спокойные, теперь были заполнены военной техникой. Грузовики, бронетранспортеры, танки – все это двигалось в одном направлении, к линии фронта. Вадим, теперь уже Гром, сидел в кузове бронетранспортера, крепко сжимая в руках автомат. Воздух был наэлектризован ожиданием.

Первые километры пути прошли в напряженном молчании. Каждый думал о своем, но всех объединяло одно – осознание того, что они едут навстречу неизвестности. Гром смотрел на мелькающие за окном деревья и поля, и ему казалось, что он смотрит на них в последний раз. Он вспоминал тот парк в Зареченске, смех детей, образ Алины, который теперь казался таким далеким и нереальным. Но эти воспоминания не вызывали прежней боли. Вместо этого они подпитывали его решимость. Он должен был выжить. Он должен был вернуться.