– Так вот. Ну, а ещё пара лет для моих исследований. И возможно – кто знает, я смогу открыть ген бессмертия. Ну, при наличии финансирования, конечно.
Это самое главное – деньги, деньги, деньги. Раньше меня поддерживал научный мир, и я по молодости и наивности думал, что учёные – романтики, им нравятся смелые идеи. На самом деле, я это понял лишь потом – им тоже хотелось получить свой кусок пирога. Но когда они поняли, что деньги идут лишь на мой проект, интерес ко мне угас, сменившись на зависть и глухое недовольство.
– Ну, предположим, – я взял себя в руки. – Мы создадим через некоторое время расу долгожителей, ну или – бессмертных. И отправим их к звёздам. А остальные что будут делать? Погибать? Мой проект – это спасение всех, а не кого-то.
– Вы уверены в этом, господин Никитин? – голос Ольги звучал снисходительно, даже скорее высокомерно. – На вашем месте я не стала бы это утверждать. Ваши выкладки… Как бы это получше сказать. Которые были опубликованы. Изобилуют многочисленными ошибками, неточностями. И вообще, вряд ли вы хорошо понимаете, что делаете.
Опять она за своё! Из-за того, что я посмел покритиковать одну её книгу, которой так гордилась, она возненавидела меня. И каждый раз искала теперь подходящий случай, унизить меня, полить грязью. Мои попытки встретиться с ней на «научном поле», где-нибудь в журнале, или альманахе, отвергались ею. Она просто ускользала от объяснений. А здесь, где её могли услышать миллионы зрителей, она наслаждалась возможностью дискредитировать меня, как учёного, хотя прекрасно понимала, что лжёт. Откровенно лжёт.
– Результаты моей работы проверялись много раз. И людьми, которые хорошо разбираются в этом, госпожа Золина. А также. Знаете, я могу на глазах любого человека. И вас. Провести все эксперименты. С ловушкой.
– Шаманство. И ничего более, – махнул рукой Золин. – Картинки. Знаем мы, как вы склонны к эффектным демонстрациям. Вам бы в цирке работать. Вот я – реальное подтверждение моей работы. А что вы можете предложить?
– Это не картинки, – я ощутил себя уязвлённым. – Я говорю об уже созданном звездолёте, который находится на околоземной орбите, спейс файтерах. И экспериментах по созданию туннелей.
– Скажите, господин Никитин, – вдруг с первого ряда подала голос Райкова. – Вы можете любому человеку показать ваш звездолёт?
В глазах Эвы горел неподдельный интерес. Чего я не ожидал.
– Конечно, госпожа Райкова. В этом нет секрета. Экскурсий мы не водим. Времени на это нет. Но для вас, пожалуйста, – я улыбнулся как можно галантней. – Ну, а потом вы сможете написать статью. Только уговор – честную.
– Конечно, господин Никитин.
Девушка села обратно на место, застенчиво улыбнулась. На щёчках проступили маленькие ямочки, лицо раскраснелось, словно я обещал исполнить самое заветное её желание. И она показалась вдруг не такой гламурной и высокомерной, как раньше. Может я ошибся. Внешность бывает обманчива.
Чёрт возьми, как я мог забыть об этом человеке в зале? Он вдруг зашевелился, потянулся куда-то, у меня сердце замерло, но мужчина лишь достал платок, промокнул лоб и вновь сунул платок в карман. Но сердце почему-то ускорило свой ритм. Едва заметный скрип привлёк внимание. У дверей студии стоял мужчина небольшого роста в выцветшем комбинезоне техника, полноватый, редкие серые волосы зачёсаны назад, как делают люди, которые стремятся скрыть лысину – ничего особенного. Он достал свёрток.
