Итак, сцена с вручением авторского экземпляра книги поклоннице подошла к концу. Сейчас Лена вернётся на своё место в зале, и юбилейный вечер продолжится. Но Вадиму очень не хотелось отпускать эту женщину. Хотелось подольше задержать её на сцене, разговаривать с ней, смотреть в её необыкновенные глаза. И он быстро нашёл подходящий предлог.
– Лена, я хочу попросить вас прочесть что-нибудь со сцены, прежде чем вы её покинете. Любое стихотворение на ваш выбор.
Лена улыбнулась, немного смутившись. Берестов отметил про себя, что эта смущённая улыбка красит её лицо, делает его более привлекательным.
– Не станете возражать, если я прочту небольшой отрывок из вашего стихотворения, которое мне особенно близко и дорого?
– Хорошо, пусть будет отрывок, – великодушно согласился автор.
Лена глубоко вздохнула, чтобы справиться с волнением, и прочла по памяти:
Тебе нужны слова-признания,
Восторги, чувства напоказ.
А мне – всего лишь понимание,
Чтоб лучик света не погас.
Меня своею страстью мучая,
Ты выдыхаешь сладкий стон.
А я ищу души созвучие,
Чтоб зазвенеть как камертон.
У Вадима Павловича сладко защемило в груди. «Камертон» он считал одним из лучших своих стихотворений. Как глубоко чувствует, как тонко понимает его эта женщина, о существовании которой ещё несколько минут назад он ничего не знал! Может быть, это и есть «созвучие души»? С нескрываемым интересом он спросил:
– А что вы скажете о прозе? Какое из моих произведений, на ваш взгляд, является самым удачным?
Хоромцева немного помедлила с ответом и вдруг сказала:
– Оно ещё не написано.
Вадим Павлович опешил. Он мог ожидать чего угодно, но не этой короткой фразы. Что ещё за мистика?! Откуда ей это известно? Как могла она угадать то, что уже много лет не даёт ему покоя?
Лена поняла его замешательство по-своему и поспешила исправить свою оплошность.
– Вадим Павлович! Боюсь, что вы меня неправильно поняли. У вас замечательная проза! Я лишь хотела сказать, что вы пока ещё не полностью реализовали свои творческие способности, что вы можете писать ещё лучше. Так я чувствую.
– То есть то, что уже написано, далеко от совершенства? В моих произведениях вы обнаружили недостатки? Я вас правильно понял?
Женщина ещё больше смутилась. На щеках вспыхнул румянец. Как же ей идёт это смущение! Захотелось подойти к ней, нежно прижать к себе и ласково гладить по волосам, словно любимое дитя.
– Я не хотела вас обидеть. Простите! – сказала Лена.
Ей было очень неловко, оттого что она так неосторожно выразилась о творчестве одного из любимых своих писателей, на юбилейный вечер которого ей посчастливилось попасть. И еще, оттого что этот диалог происходил на глазах огромного количества людей. Вадим Павлович спохватился, что, увлечённый беседой, он совсем забыл о том, где находится. Вполне возможно, что со стороны их беседа могла показаться неуместной. Однако, судя по наступившей в зале тишине, у зрителей она вызвала живой интерес. Кроме того, Вадим понимал, что другой возможности услышать мнение этой женщины об его творчестве у него не будет. Ободряюще улыбнувшись ей, он сказал как можно мягче:
– Лена, вы меня ничуть не обидели. Напротив, для меня было очень важно услышать то, что вы сказали. Лишь поэтому я мучаю вас своими вопросами. Так что же не позволяет моим произведениям достичь совершенства?
– У вас замечательная проза! – повторила Хоромцева. – Но порой возникает ощущение недоговорённости, словно вам не хватило времени на то, чтобы выразить всё, что вы хотели.
