Так счастливо они и жили в Туделе: с наступлением жары уезжали в загородные поместья, а с наступлением сезона дождей возвращались в город на балы и ассамблеи. Именно такой была Тудела, когда Рагир Морриганх задумал вскрыть этот сундук с сокровищами.
…Потом, задним числом, и историки позднейших веков, и чиновники, ведшие расследование по делу «О дерзейшем нападении на королевские владения нечестивого разбойника Рагира» отметили то, что не было известно публике, но что сам Сын Смерти видимо знал.
Про то, что крепость ни разу не чинилась всерьез с тех самых пор, как была построена, хотя казна истратила на это столько денег, что королевский двор в Толетте вопрошал, уж не из золота ли складывали их строители.
Что железные пушки ржавеют в тропической сырости, если за ними не ухаживать – а за ними не ухаживали. Что пороху у защитников немного и учения со стрельбой гарнизон проводил хорошо если раз в год. Что из четырех тысяч гарнизона на самом деле и двух с половиной не наберется.
Но пока Тудельские купцы лишь пожимали плечами. Рагир?? Помилуйте – а королевские солдаты на что? Им ведь платят за это. Не платят? Не наше дело! И вообще – пусть губернатор об этом думает! Самые отборные войска караулили королевские кладовые, казармы с рабами и конюшни с тысячами мулов. Когда до города дошли слухи, что на них идет ужасный Рагир Морриганх, все восприняли это как забавную выдумку хотя недобрые вести ползли со всех сторон.
И вот сойдя на берег в бухте Аргисс, где даже не было крепости – а лишь причалы и земляные редуты, которые во время погрузки занимали конвойные, а все остальное время стояли пустые, пираты сошли с кораблей и двинулись в джунгли.
Из еды – лишь то что можно унести с собой – а путь предстоял нелегкий и долгий.
Но они быстро шли вперед – и в немалой степени и потому, что на них еще действовал пример капитана Морриганха. С самого начала он вел их, шагая во главе своего измученного войска. Вперед к Туделе!
Многих била лихорадка, от которой не помогала ни кора хинды, ни ром с порохом – которым корсары лечились от всех болезней. Но они упрямо шли вперед – Морриганх не мог потерпеть неудачи, потому что еще никогда не терпел неудач.
Часами пробирались они по укромным, еле заметным тропам через заросли диких сахарных деревьев и мангров, огибая перевитые лианами огромные вязы, чьи кроны возносились так высоко к небу, что казалось – упирались в него. Они мокли под нескончаемыми струями тропического дождя – а когда он кончился, джунгли расцвели вдруг миллионами маленьких бриллиантов – то дождевые капли заблистали всеми цветами радуги на широких листьях папоротников и толстых канатах лиан.
Маленькие обитатели джунглей суматошно порскали у них из-под ног, обезьянки поругивали их с веток визгливыми голосами, а тропические попугаи самых невообразимых расцветок громко хлопали крыльями в кронах деревьев и роняли откуда-то сверху ореховую шелуху.
Они шли широкой лесной тропой, с обеих сторон окруженной стеной яркой зелени, прочное основание которой составляли деревья, переплетенные ползучими и вьющимися растениями, кустами, лианами и растениями-паразитами так, что внутрь не могло проникнуть ни одно существо, кроме змеи.
Флибустьеры продолжали быстро идти, бесстрашно пролезая через кусты, продираясь сквозь лианы и обходя огромные корни, образовывавшие запутанные лабиринты.
