Свет моих пустых ночей - страница 39



От этого постыдного разговора меня спасает стук в дверь.

– А вот и дед Иван, – усмехается Егор. – Ну, что? Готова гостя принимать?

Не уверена, что готова. Но не съедят же они меня в конце-то концов!

Пока Егор встречает Ивана Никаноровича, я прибираю последние покупки и выставляю на стол тарелки.

– Здравствуй, Мила! – приветствует меня смотритель маяка. – Спасибо, что пригласили. Я вот вам презент принёс. Бутылочку вполне недурственного вина.

Мужчины удаляются на улицу и возвращаются с тарелкой румяного ароматного мяса. За это время я успеваю полностью разобрать все покупки и закончить с приготовлениями. А ещё успеваю немного успокоиться, хоть и всё равно вся как на иголках.

Егор ставит блюдо в центре стола и садится у двери, Иван Никанорович усаживается с другого края, у окна. Мне не остаётся ничего больше, кроме как занять место между ними.

Стол настолько крохотный, что я упираюсь коленями в ногу хозяина. Его словно и не заботит это. Не причиняет дискомфорта. Он, кажется, даже не обращает внимания на это маленькое неудобство.

А я, напротив, не могу не обращать внимание на поднимающийся от коленей жар и беспокойно ёрзаю на стуле.

– Ну давай, Егорушка, по полчашки наливай, для здоровья красное полезно! Да под мяско! – говорит старый смотритель. Егор не поднимаясь дотягивается до полки и выставляет два стакана. И дедок, лихо подмигивая мне, журит: – Полно тебе, Егорушка, девушке тоже полезно!

Хозяин нехотя подчиняется.

Наливает немного, на пару глотков. Я осторожно пробую, ощущая сладость и терпкость незнакомого напитка. Он приятный на вкус. И я быстро осушаю свой стакан.

– Эй, девочка, полегче! – качает головой Егор.

На что Иван Никанорович лишь смеётся:

– Да это ж компот, Егорушка! Для гемоглобина полезно, тем более, под мяско!

Они вступают в спор, потом переключаются на обсуждение пожара на метеостанции, а я подъедаю то, что успела наложить на свою тарелку.

Егор всё-таки подливает в мой стакан ещё немного вина. Потом ещё и ещё. Вроде всего по глоточку, и пью я неторопливо. Под мяско. Но напиток вскоре вызывает онемение во всём теле.

Я уже чувствую лёгкое головокружение, когда дед Иван встаёт из-за стола и начинает прощаться с нами.

Я тоже пытаюсь подняться, но ноги словно становятся ватными. Меня ведёт в сторону, и Егор подхватывает меня налету.

– Говорил же, не надо ей, – бурчит он смотрителю.

– Ну прости, Егорушка, – разводит тот руками. – Как лучше хотел. Для крови-то полезно, а то вон какая тощая и бледная. Поди, гемоглобин совсем плохой.

– Эх, ты, Иван Никанорыч! – вздыхает хозяин и подхватывает меня на руки.

От неожиданности резко закидываю руки ему на шею, цепляясь мёртвой хваткой. Без объёмной одежды я словно пушинка в его руках. Горячих, твёрдых и надёжных.

Егор укладывает меня на кровать и укутывает в одеяло.

– Спи. – говорит мне. – Я деда провожу, заодно Дика выгуляю, а ты отдыхай, не то плохо станет.

Мои губы расползаются в улыбке, а глупый рот произносит:

– Вы тако-о-о-ой ми-и-и-илый! Просто душка! Мой герой!

Или мне это только снится?!

***

Мне жарко, и я откидываю одеяло, кажущееся мне неподъёмным, куда-то в сторону. Становится чуть легче дышать, но упрямое одеяло снова ложится сверху, нарушая мой сон. Где это видано, чтобы одеяла не слушались? Взбрыкиваю всем телом, пытаясь сбросить эту тяжесть, и с нескольких попыток мне это удаётся.

Зато теперь мешает платье! Скомкалось вверх, и я чувствую под животом каждую складку, что неприятно давит, врезаясь в кожу, но сил подняться и переодеться нет. Даже пошевелиться нет сил. Я предпринимаю попытку, да так и засыпаю снова.