Утро переходило в день, день в вечер, а вечер в ночь. На следующее утро я понимал, что просидел в стенах своего кабинета сутки. Тогда я шел домой, спал до обеда и снова возвращался к работе.
Полагаю, все дело в возрасте. Мне двадцать пять, я уже не молод. Вот, как чувствуют себя взрослые люди, они закапываются в работе и прожигают жизнь на тусовках, только бы не оставаться один на один со своим «я».
— Ты хоть бы накинул что-нибудь, — сказала Майя, кивая на мой голый торс и обмотанные полотенцем бедра. Затем она подошла ближе, внимательно рассматривая меня. — Иисусе, Блейк, ты вообще ничего не ешь, а только занимаешься в зале? Рельеф как у каменной статуи.
— Спасибо за комплимент, — ухмыльнулся я.
— Это не комплимент, — фыркнула она, наконец скидывая с себя пальто.
— Майя, я опаздываю, — строго сказал я.
Она несколько секунд смотрела на меня, затем улыбнулась уголком губ, и пройдя мимо, запрыгнула на барный стул снова.
— У тебя есть еще полчаса, — деловито выдала она.
— С чего ты это взяла?
— Твой телефон у меня, — сказала она, надкусывая эклер покрытый шоколадом.
— И что он у тебя делает?
Она показала пальцем на свой рот, как бы прося меня подождать, пока она прожует кусок эклера.
Я сложил руки на груди, ощущая подступающее к моей груди раздражение.
— Ты сам отдал его мне, — сообщила она, — когда вчерашняя клубная гарпия висла на тебе, как на шесте, в попытках заполучить твой номер.
Точно.
Девица не отлипала от меня весь вечер, буквально умоляя взять ее в туалете, но я не стал с ней связываться. Случайный секс тоже больше не прельщал меня. Не то, чтобы я берег свою розу для кого-то особенного, за это было поздно переживать, ведь когда мне было четырнадцать лет, ее срезала старшеклассница из соседней школы.
Я рано познал все прелести сексуального мира, может, поэтому в последнее время я вел себя как гребаный священник? Может я пересытился бесконечным потоком тел и секса? И что теперь? В горы уезжать? Уходить в монахи?
Нет.
Сегодня вечером, я пожалуй сниму парочку блондинок или брюнеток в клубе. Яйца гудели.
Майя вытащила телефон из сумки и передала мне его в руки.
— Вообще я пришла не из-за него, — сказала она.
— А зачем еще? — непонимающе спросил я.
Майя вздохнула и отодвинула от себя тарелку с эклером.
— Джим не разговаривает со мной после вчерашнего, — сказала она. Глаза Майи стали наполняться слезами и я понял, что пора валить. Но если я сбегу, то какой я друг после этого?
— Вы живете в одной квартире, — напомнил я.
Как они могли ни разу не поговорить за ночь? Тяжело игнорировать кого-то, кто спит рядом.
На удивление Майя стойко держалась, ни одна слеза так и не скатилась по ее щеке. Глаза покраснели и поблескивали от света из окон.
— Он привез меня домой и уехал, — сказала она голосом, понизившимся на несколько тонов. — Он разозлился, сказал, что ему нужно побыть одному и обдумать все как следует, — всхлипнула она. Все-таки слез сегодня мы не избежим, рано обрадовался. — Но я совсем не понимаю, о чем он хочет подумать? О том, что меня следует бросить?
Я тяжело вздохнул и облокотился на стол, располагаясь напротив Майи.
Вот поэтому не стоит заводить отношений. После них чувствуешь будто тебя поездом переехали.
***
Майя успокаивалась долго.
Я ничего не смыслил в том, как утешать девушек. Короткое «не плач» почему-то не срабатывало.
Как обычно, на встречу я опоздал. Отец был не доволен мною.
