– Нет, он пришёл в себя, – помотала та головой. – Будет другими путями нам помогать. А мне надо гномочку отвести к месту ритуала, искать подтверждения, что папа ни в чём не виновен, – сообщила она.
– Я вот руническую гравировку на наконечники стрел нанёс! – хвастался гном. – Ты ж сказал: кузнецы без работы сидят, – повернулся он к Бернхарду. – Я и пошёл, пока можно без очереди протиснуться.
– Да ты у нас уж куда угодно протиснешься, – ухмыльнулась Шанти, оглянувшись на низкорослика. – Ни дать, ни взять.
– Цверги, между прочим, самый компактный народ Иггдрасиля! Век пива не видать! Маленькие да удаленькие! – заявил гном.
– Да! – с гордостью поддержала его Лилу. – А я – норд. Из Черногорья. Из рода великих медоваров! Мы собираем мёд диких пчёл в густых лесах вниз по склонам…
– Вот медовуха – это хорошо, ничего не сказать, одобряю, – отхлебнул Бернхард снова из фляги.
– Всюду защитные руны нанёс! Особые, чёткие, выверенные! – продолжал демонстрировать стрелы Аргон. – На наконечники, на древко, даже на сковороду! Осталось только намолить хорошенько. Зарядить энергией.
– Ага, – саркастично хмыкнул Вильгельм. – И оперение стрелам сделать из перьев феникса или синей птицы удачи.
– Зачем же так пафосно, сгодятся и перья гарпии, – усмехнулся гном.
– Примадонна! – передразнивал его же словами низкорослика анимаг.
– Заодно по пути специй набрал! Кто ж вам готовить-то будет в пути? А то опять какую-нибудь индейку без тимьянчика есть удумаете, прости, Вотан, их грешные души! – сложил руки и склонил голову гном в молитвенном жесте. – Есть надо в удовольствие и вкусно, а не просто живот набить, чтобы двигаться, или обжираться так, чтоб уже не двигаться, – посмеялся он.
– Тут уж либо одно, либо другое, братец, – усмехнулся и Бернхард.
– Давайте-ка ещё раз пройдёмся по списку, – положив на стол перед всеми книгу с преисполненными символизма и разных возможных трактовок рисунками, перелистывала её Шанти. – Первое: солнце и луна вместе при свете дня ждут конца света. Второе: море поднимается над горами. Это мы видели после взрыва в шахте и обвала холма. К чему стоит присмотреться дальше? Третье знамение: море пересыхает, – указывала цыганка пальцем на изображения останков рыб, китов и плезиозавров средь песка.
– Ишь ты! Опять зимой к морю поедем? А дальше там что? – любопытствовал гном.
– Знамение четвёртое, – перелистнула женщина-кошка страницу. – Горы сражаются друг с другом. Знамение пятое: мёртвые восстают из могил. Знамение шестое: звёзды падают с неба. И знамение седьмое: огонь в небесах, на земле и в воде – Апокалипсис.
– Не обнадёживает, когда два из семи уже есть, – отметил Вильгельм.
– Не кипятись, златовласка, – взяв в зубы самокрутку, зашарил Бернхард по карманам бурой жилетки в поисках огнива. – Волну над холмом видели только мы. Ну, может, издали, глянув в сторону грохота, жители Нерта. Знамения такого масштаба не должны быть глобальны?
– Морей не так много. Северное, например, не граничит с Империей вовсе, – подметила Шанти.
– Плавали, знаем, – хмыкнул Берн. – Дальше что?
– Дальше – вести о случившемся в Нерте пойдут слухами по всем городам. Среди бедняков, среди знати… – отвечала цыганка. – Была я в весьма религиозном городе Зальде, так там тоже вечно на проповедях упоминали какие-то знамения. Я, правда, не вслушивалась. Моими вот предсказаниями совсем там не заинтересованы были, едва не выгнали из города! Безобразие! – фыркнула она, тряхнув головой, дабы не лезли неприятные воспоминания.
