— Нет, сейчас я возьму кое-что другое.
Вздрагиваю, когда чувствую его левую руку у себя под юбкой. Он ведёт ею вверх по бедру. Хочется кричать, но крик застревает в горле. Я только ещё сильнее распахиваю глаза и с ужасом наблюдаю, как приближается его лицо.
5. 5. За стеклом
Селена.
Сжимаю кончиками пальцев стальную холодную столешницу. Сопротивляться? А смысл? Выдыхаю и съёживаюсь в комок, смиряясь с неизбежным. Он сделает со мной всё, что захочет. Хочу ли я? Не хочу! Но кого это волнует?
— Селена, — хриплым голосом. — Посмотри на меня.
Смотрю. Дрожу от страха, распятая перед ним, но смотрю. Его рука сейчас там, где до этого меня не касался ни один мужчина.
— Ты боишься, — не спрашивает, а утверждает. — Разве я такой страшный?
Да!
Хочется закричать, но я не могу даже пошевелиться. Я и в кошмарном сне не могла представить себе, что мой первый раз окажется таким — на столе с тёмным, которому теперь принадлежит не только мой свет, но и вся я.
Терпкий аромат сандала забивается в нос, рот, проникает в каждую клеточку тела. Я задыхаюсь.
Внутренняя паника усиливается и нарастает, я не могу её контролировать. Закрываю глаза, жмурюсь изо всех сил.
То, что происходит сейчас — просто за гранью. Всё это не со мной. Я, которая ни разу не целовалась, хранила себя для мужа, как и все светлые, сейчас словно в другой реальности, неправильной и искажённой.
Не будет никакого мужа, будет этот мрачный мужчина, которого не волнуют приличия и чувства. Плевать он на них хотел. У тёмных свои порядки и нравы не в пример свободнее.
Я не раз слышала, как тётушка с осуждением шепталась об этом с соседкой, когда думала, что я их не слышу. В Даркотрате мужчины и женщины живут свободно и не спешат связывать себя брачными клятвами. Только когда приходит время остепениться и завести детей.
Говорят, что у тёмных невинность не в почёте. И больше ценится опытность и умение доставить удовольствие. Вот и спешат там девушки как можно скорее этим умением обзавестись, как и мужчины.
Неудивительно, что тёмный сразу решил перейти к делу, и не намерен со мной возиться. А что при этом думаю и чувствую я — кого это волнует?
Пожалуйста, если этого не избежать, то пусть всё поскорее закончится. Но тёмный лорд наоборот не торопится.
— Твой страх, — слышу низкий требовательный голос. — Его слишком много. Прекращай.
Легко сказать! Можно подумать, я могу просто взять, и выключить себя. Не думать, не ощущать, не чувствовать. Не могу! А всё, что он вызывает во мне — лишь панический ужас.
Вздрагиваю, когда щеки касается холодный камень на перстне. Он движется вверх по щеке, очерчивая скулу. Одновременно с этим его рука у меня под юбкой продолжает поглаживать меня в тех местах, о которых и подумать стыдно.
Сглатываю и зажмуриваюсь. Прижимаю руки к груди в нелепой попытке закрыться. Чего он тянет? К чему всё это сейчас? Пусть уже всё поскорее случится.
— Постой-ка, — произносит вслух и останавливается. — Посмотри на меня.
С опаской открываю сначала один глаз, затем второй. Что-то изменилось. Тьма успокоилась. Она по-прежнему здесь, но больше не клубится чёрным туманом. Надёжно скрыта в глазах мужчины напротив.
Его лицо очень близко. Так близко, что я вижу серую тень отросшей за день щетины, проступающей на его острых скулах. И нахмуренную складку между бровей. Моргаю и заставляю себя не бояться. Получается так себе.
— У тебя ещё не было мужчины, — не спрашивает, а утверждает, внимательно следя за моей реакцией.
