Был у меня кто-то или не нет — разве это для него важно? Какое это вообще имеет значение? И разве это нормально — обсуждать подобные вещи с посторонним?
Если он стоит у тебя между ног и его рука у тебя под юбкой — вероятно, да, вполне нормально, отвечаю самой себе.
— Не было, — мотаю головой.
Убирает руку, одёргивает мою юбку. Парой быстрых движений застёгивает, как придётся, несколько пуговиц у меня на груди.
— Жаль, — усмехается уголком рта и убирает руки в карманы брюк.
Отступает назад, наклоняет голову набок и скользит по мне взглядом. Я так растеряна, что даже не спешу свести вместе ноги и застегнуть до конца пуговицы платья.
Так и сижу в полном шоке, хлопая глазами, и не верю тому, что слышу: его это остановило? Серьёзно?
— Ты очень вкусная, Селена, но этот твой страх, — он недовольно морщится. — Он всё портит. Горчит. И становится невкусно.
Говорит обо мне будто о стейке или о пироге.
— И как же так вышло, — продолжает он, задумчиво ведя массивным перстнем вдоль линии тонких хищных губ, — что такая аппетитная девочка до сих пор девственница? Вокруг тебя, что, совсем не было мужчин?
Смотрю на него во все глаза, чувствуя как внутри разгорается возмущение. Думает, раз у них в Даркотрате разврат и похоть на каждом шагу, то везде так же? А вот и нет! В Лайдарии…
Он словно мысли мои читает:
— Ах, да, я как-то забыл про ваши дикие порядки и то, как вы носитесь с невинностью. Молоденькие светлые нам попадаются всё реже.
— Потому что ваши проклятые граберы всех уже переловили! — с ужасом понимаю, что сказала это вслух.
В один большой шаг он оказывается рядом, на том же месте, где стоял до этого, вплотную ко мне. Сжимает мои щёки стальной пятернёй, царапая перстнем кожу. Его ноздри хищно раздуваются, а глаза опасно прищурены:
— Надо же, у нашей светлой феечки, оказывается, есть острые зубки, — его лицо приближается вплотную к моему, глаза в глаза, губы в губы. — Осторожнее. Твоя злость пахнет намного приятнее, чем страх. И я могу передумать. Этого хочешь?
— Ннет, — шлёпаю сжатыми губами.
В ответ — снисходительная усмешка.
— Ты неправильно истолковала отсрочку, что я тебе дал, — шепчет зло мне в самые губы. — Не расценивай её как милосердие или слабость. Ни один из вас, светлых, их не заслуживает. Всё много проще. Твой страх дурно пахнет, мне не нравится. Но рано или поздно это пройдёт, и тогда… тогда я попробую тебя всю.
Уже знакомая паника вновь нарастает внутри, когда я с ужасом смотрю на всполохи тьмы, расходящиеся вокруг него ядовитым туманом.
Но тёмный лорд разжимает пальцы, небрежно отбрасывая моё лицо. Разворачивается и уходит прочь из комнаты.
Прижимаю ладонь к щеке, в том месте, где слегка саднит кожа. Кажется, там царапина. Надо будет посмотреть в зеркало.
Некоторое время прихожу в себя, после чего быстро застёгиваю пуговицы платья на груди. Спрыгиваю вниз. Подбираю с пола упавшие приборы и осколки тарелок.
С удивлением понимаю, что сильно проголодалась. Сажусь за стол и с аппетитом съедаю оросы. Нежные и тающие во рту медальоны, словно мясное суфле — никогда не ела ничего подобного. Выпиваю полный стакан воды. Чувствую себя лучше.
Знать бы ещё заранее, когда тёмному лорду понадобится мой свет. Но пока что об этом речи не было. А значит… Значит, у меня есть время найти сестру и что-то придумать. Найти какой-то выход из того кошмара, которым стала моя жизнь.
