Что «ты», я от бывшей жены услышать не успел. Явно что-то колкое. Типа «бабник». Почти незаслуженно, кстати. Когда был в браке, кроме неё, я страстно обнимал только Бель, но по-настоящему я жене изменил только один раз в глубоком космосе у астероида Орфней, когда надежды и шансов вернуться на Землю у нашего звездолёта больше не было. Курс скорректировать мы уже не могли. У нас не было энергии, не было топлива. Корабль замерзал. Грелись как могли. Мы летели прочь от Земли. Нас уносило к звёздам. Отчаяние накрыло нас… И лишь сумасшедшая воля императрицы, бросившей в самоубийственный полёт ещё один корабль вдогонку за нами, позволила нам чудом вернуться. Конечно, были у неё и политические мотивы, но… Короче, погибнуть нам она не дала. А вот отец нашего незабвенного нынешнего главы Дома Бориса требовал от Марии Второй не возвращать нас и устроить нам державные похороны. Живые герои слишком опасны для власти. Дошло, насколько я знаю, до скандала между ними.
А потом неожиданно взорвался на старте его космический корабль. Системы спасения не сработали. И Мария Вторая организовала пышные державные похороны самому Фёдору.
Так бывает. Жизнь сложная штука.
Забыл ли Борис об этом? Забыла ли Марго, что Борис не забыл? Забыл ли я о том, что Трое не очень-то любят друг друга?
Да, Империя – жестокий мир. Впрочем, и в моём девятнадцатом веке, и в моём двадцатом, он был ничуть не гуманнее и не романтичнее. Сейчас просто технологии лучше.
Прошло четыре года, но Диана меня не простила за измену и за развод. Но и замуж за другого не вышла. Мы с ней общались либо по каким-то государственным делам, либо по делам Служения, или по поводу наших с ней детей. Хотя вот сейчас, при малейшем дозволении императрицы-августы Маргариты Первой, Диана незамедлительно рванула из Москвы в Восточную Африку. Формально – проводить дочь в первый в её жизни космический полёт…
– Ваше императорское величество!
Поворачиваюсь к командиру императорской яхты, который встречал/сопровождал высоких гостей ещё с Земли, передав командование яхтой старпому.
– Без чинов и титулов.
А титулов и чинов у меня… Устанешь писать и не упомнишь все. Мы тут играем в определённый демократизм. Признак хорошего тона, когда более высокостоящий даёт команду «без чинов и титулов». Это позволяет нижестоящему ОДИН РАЗ обратиться к вышестоящему по имени-отчеству, не именовать его в этом разговоре по титулу, а только титулованием вежливости.
Кивок.
– Благодарю вас, Михаил Александрович.
– Да, Владимир Анатольевич, слушаю вас.
Каперанг Ефремов сообщил:
– Государь, нам пора. Стартовое окно через четверть часа. Проверка систем корабля завершена. Запасы гелия-3 пополнены. Мы готовы. Нужно занять свои места в ложементах орбитального челнока. «Константинополь» в полувитке по орбите.
Да, императорская яхта вполне могла принимать челноки напрямую, без промежуточной перестыковки с орбитальным городом «Икар».
Что ж, мы готовы. Пора. Все «лишние и опасные предметы», даже наши рапиры, уже в «багаже». Моя августейшая супруга отклонила прошение на право носить на борту космических кораблей, городов и станций рапиры всем дворянам. Да, благородным не давала покоя давняя привилегия: нигде не снимать Ножи Лицея на поясах или предплечьях. Не все же окончили Звёздный. Рапиры сдавали «в багаж» все без исключения, даже Маргарита, хотя имела право этого не делать. Но «личный пример» заставлял умников заткнуться. Впрочем, послабление было сделано для принятых в «Императорский Эскорт» смолянок. Им разрешалось оставлять в ножнах на правом предплечье служебные даги, но парные им рапиры они сдавали, как и все. В дворянских собраниях были недовольные, но конкурс в «Смольный институт благородных девиц» вырос вдвое, а очередь в «Эскорт» там стали занимать уже после первого курса.
