Барышни сели рядом на бревно.
Белохвостикова спросила:
– Мир?
Архангельская вздохнула.
– Мир. Давай все же оденемся. Морозно как-то.
– Ой, смешная. Вон, смотри, наши прелести уже сняли на камеры и залили в сеть. Красота какая! Твои так вообще! Во всех ракурсах! Глянь, какая твоя фотка! На морозе торчат! Будешь звездой миросети, дорогуша!
Графиня устало парировала.
– Плевать я хотела. Я сидела в ближнем ракурсе, потому и сняли. С нужной стороны… Ты за мной сидела…
– Нет, скажу честно. Никогда не думала, что в Охранке есть такие фотографы. Отлично. Хоть на выставку.
– Короче, мне холодно, вот и все.
– Ну, одеваемся тогда. Чай или кофе?
– Да знаешь, я, наверное, лучше чай.
– Пойдем, что-то придумаем. И круассанов.
– Обязательно.
– В Рим или в Париж?
Княжна покачала головой:
– Ограничимся сегодня Гатчиной. Лень лететь.
– Согласна. Хочу хорошего чаю. Сейчас. По-адмиральски.
– Я тоже.
* * *
ВЕЛИКАЯ ШОТЛАНДИЯ. ШОТЛАНДИЯ. ЭДИНБУРГ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА. 3 января 2020 года
– Спасибо, внученька, что уважила старую каргу и прилетела. Старая я уже стала, боюсь, могли бы уже и не свидеться.
Эби всплеснула руками.
– Ну, что ты, Ба! Тебе еще лет сто на роду написано! Живи и радуй нас!
– Долго слишком живу. И правлю слишком долго. Нехорошо это. Я даже своего Великого отца помню. И мать Благословенную, а для вас они нечто из разряда преданий и легенд. Куда это годится? Вот именно, что никуда.
Старая королева закряхтела, усаживаясь поудобнее. Эби тут же подскочила, поправляя подушки за спиной бабушки.
– Спасибо, внученька. Ты вернулась, и мне теперь спокойно на душе.
– А почему ты волновалась? Что-то случилось или может случиться?
Кивок. Бабушка перешла с русского на шотландский:
– Случилось. И случится.
И вновь по-русски:
– Время пришло и время вышло.
Вообще, царственная бабушка любила такие фокусы – менять по ходу разговора с внучкой язык. С гэльского она могла перейти на русский, а с него на шотландский или итальянский, и даже на не родные немецкий, французский, испанский, кантонский, телугу… Так что, с одной стороны, удивляться нечему, но с другой, явно Ба как-то волновалась и мысли ее скакали, что те кони.
– Ба, не говори загадками!
Королева укуталась в пуховый платок. Подарок из Оренбурга.
– Ба, кликнуть людей, чтоб камин пожарче растопили?
– Нет, внученька. Огонь должна разжечь ты сама и больше никто.
Пожав плечами, Эбигейл собственноручно подбросила угля в камин, и, заметив, что бабушка удовлетворенно кивнула, позволила себе вернуться на место. Что тут поделаешь? Бабушка старенькая уже, у нее свои капризы, нужно уважать старость. Даст Бог, Эби и сама когда-то доживет до старости. Или не дай Бог? Тут как посмотреть.
Эбигейл, или, на русский манер, Мария Климентьевна, пока не очень понимала, зачем ее выдернули из Константинополя в Эдинбург. Единственная мысль, которую Эби гнала от себя, это то, что бабушка чувствует свой скорый уход и хочет попрощаться с любимой внучкой.
– Знаешь, внученька, может, мне на роду так написано? Я все время последнее время вспоминаю библейскую историю о том, как встретились Елисавета и Мария Богородица. Конечно, я утрирую, но все равно забавно, я – Елисавета, ты – Мария. И время вышло.
Эби украдкой вздохнула. У бабушки явно начинался очередной приступ помутнения сознания. Благо реальными делами королевства она уже давно не управляет, а является лишь любимым в народе символом нации и символом независимости Шотландии. Эбигейл ни разу не удивится, если для бабушки действительно на дворцовой площади построят целый мавзолей. Были голоса «за», были «против», но разговоры такие шли. Мысли скакнули куда-то не туда. Бабушка явно хотела поговорить, а теперь опять накатывал приступ. Впрочем, был проверенный способ вернуть Ба из библеистского транса…
