– Да, простите, ваше всевеличие. По существу. Во-первых, на переговоры и согласования всех моментов уйдет не один год. Возможно, года-три четыре. Это не простой вопрос. И если с Луной для нас тема не настолько критична, мы в состоянии объездить и облетать всю поверхность Селены и установить флаги или вымпелы (смотря до чего договоримся на переговорах), объявив Селену своей по закону…
Мария внутренне иронично усмехнулась. «Своей». Да, формально, Селена входит в Терру Двух Миров, а по факту? А враги только и ждут гражданской войны на Терре.
Меж тем Княжевич продолжал:
– …то вот с другими небесными телами сложнее. Конечно, законная часть Терры сейчас улетает к звездам, но я предлагаю рассмотреть вопрос других небесных тел нашей системы, а там тоже есть своя специфика и хотелось бы…
– Кстати, подумайте про астероид. Дайте мне расклад, мы можем его догнать?
– Ну… Можем, в теории. Но энергии потратим целую прорву, да и зачем?
– Есть одна мысль. И дайте расчет, можно ли его развернуть так, чтобы скорректировать орбиту, и он не покинул Солнечную систему?
Присутствующие переглянулись. Похоже, царицу вот-вот начнет штормить. Некоторые даже поглядывали на меня.
Но императрица продолжила как ни в чем не бывало.
– Что там с Марсом?
Граф Бестужев сообщил:
– Они говорят, что они в своем праве и собираются созвать сессию Всемирного Совета для официального подтверждения международным сообществом своей претензии на Марс. Пока дипломатия успеха не дала.
– Какова реакция на наше развертывание?
Бестужев отметил:
– Сдержанная, моя госпожа. Выразили глубокую обеспокоенность. Вызвали на утро нашего посла в Рио-де-Жанейро. Хотят выразить официальный протест против провокационных маневров наших Сил.
– Пусть. Флаг им в руки и барабан на шею. Мы рассмотрим. Подготовьте ответ. В меру вежливый, но не слишком. Решительный. Пусть чувствуют силу.
– Будет сделано, моя госпожа.
– Андрей Анатольевич, что по вашему ведомству?
Маркиз Ле-Блосьер барон Мостовский кивнул. Великий князь Сунгарийский и прямой потомок Михаила Великого мог себе позволить более свободно выражать мысли даже в присутствии графа Бестужева.
– Моя госпожа, война не станет легкой прогулкой. Они готовились долгие годы. Им нужна Луна. Марс – ерунда, лишь звездочка в небе. На орбите Земли их флот и на поверхности Земли многочисленные батареи, многие из которых мы пока не смогли выявить. Они скрыты в джунглях Амазонки и в горах Анд.
– Отлично, маркиз. Как ваше ведомство умудрилось их проспать?
– Моя госпожа. Мы умудрились проспать только часть. Да, наши оценочные данные и данные разведки были заниженными, но в целом мы верно оценивали ситуацию. Доклады регулярно появлялись у Вашего Всевеличия.
– То есть это я виновата?!
Сказано было угрожающе.
Министр сдал назад.
– Никак нет, ваше императорское всесвятейшество и величие! Я лишь указывал на то, что работа нами велась и мы сделали все, что только было возможно.
– Плохо и мало!
Потомок Михаила Великого склонил голову.
– Виноват.
– Плохо, маркиз, плохо!
Великий князь Сунгарийский отлично знал, что царица понижает статус титулования, когда раздражена выше всякой меры. Впрочем, в Империи это не считалось каким-то унижением, у аристократии, по крайней мере у высшей аристократии. Считалось даже каким-то шиком титуловаться одним из своих самых малых и даже ничтожных титулов, ведь все и так знают, кто они такие на самом деле. Пусть простолюдины гнут спину в глубоком почтении, перечисляя все их титулы, а так, какие расшаркивания между своими? Та же Диана Романова-Ухтомская часто титуловалась просто графиней Коссиковской или даже графиней Ольхонской, а отнюдь не принцессой и светлейшей. Но в данном конкретном случае императрица была раздражена и о политесах речь не шла.
