– Чего бы ты хотел в Новом году, друг мой? – спросила Светлоглазая, чувствуя, что глаза ее слипаются от простого счастья быть дома и не тускнеть от тоски.
– Чтобы ты реже болела, – искренне ответил Математик. – Нет ничего плохого в том, чтобы грустить. Но мне кажется, что печаль мешает тебе заниматься тем, что ты хочешь. Получается, что половину времени, в которое ты могла бы делать то, что тебе интересно, ты плачешь. Это значит, что твоя жизнь в половину менее интересная, чем могла бы быть. А чего бы хотела ты?
– Чтобы кто-нибудь украл твой первый поцелуй. Мне кажется, по-другому мы от него не избавимся. Занимает половину кухни, – фыркнула Светлоглазая.
Математик засмеялся.
– Никто не знает, что у меня завалялся такой хлам. Так что вряд ли грабители заинтересуются.
– Не хлам, а антиквариат.
Дед Колесо, покровитель новогодних каникул, разносящий в эту длинную ночь подарки, подслушал этот разговор и записал его в свой тяжелый блокнот. Он подумал даже, что, в принципе, мог бы забрать первый поцелуй Математика с собой прямо сейчас, раз он всем так мешает, но решил, что этот молодой человек вел себя недостаточно хорошо.
У Светлоглазой и Математика редко бывали гости. Возможно, это было как-то связанно с тем, что пятиэтажный дом, на шестом этаже которого располагалась квартира №0, находился на площади Треугольника. Найти ее было не сложно, но так лень!
Поэтому праздники эти двое чаще всего проводили вместе.
А еще темной ночью Солнцеворота Математик и Светлоглазая играли в душевные прядки. Каждый из них отворачивался к стене, считал до ста, а потом начинал искать себя.
– А как понять, что ты проиграл? – уточнила Светлоглазая прежде, чем они начали.
– Ну… когда ты заметишь, что не находишь радости в том, что делаешь, ощутишь легкое общественное давление в области ежедневной рутины и поймешь, что больше всего на свете хочешь заниматься чем-то совсем другим, но уже довольно долго врешь себе, что это не так, можно начинать искать в другом углу, – пространно ответил Математик.
Он и сам плохо понимал правила. В первую очередь потому, что никогда себя не терял.
– Следующая остановка есть? – крикнул водитель трамвая в пустой салон. Светлоглазая нахмурилась. Раз этот человек был не вполне уверен в существовании следующей остановки, значит, в его разуме уже начало расширяться сознание. А по долгу службы, даже в выходные она не могла этого допустить.
– И что мы будем делать? – спросила Светлоглазая, беспомощно посмотрев на Математика. – Я же не могу отрубить ему голову, чтобы его сознание не расширялось куда не надо?
– Наслаждаться поездкой, – сонно ответил Математик, натягивая шарф на лицо, а потом и вовсе зевнув. – С этим человеком все в полном порядке. Относительность следующей остановки прямо пропорциональна пустоте вокруг.
– Кажется, я не поняла метафоры, – честно призналась Светлоглазая.
– Потому что это не метафора, а трамвай. Обычный звездный трамвай, проезжающий по снежным облакам. Ничего необычного. Иногда ты ищешь сложности там, где их нет. Наслаждайся поездкой, а если я усну, крикни водителю, чтобы остановился возле летающего Зеленого Кита.
– Иногда мне хочется стабильности, – сказал Демон Максвелла Математику несколько лет назад, – постоянства. Вот казалось бы – я занимаюсь упорядочиванием этого мира. Слежу за тем, чтобы теплое и быстрое было справа, а холодное и медленное – слева. Однако сам я всегда в центре событий. Рядом со мной нет порядка, только шныряющие в разные стороны молекулы. Я бы хотел уравновешенной температуры внутри и снаружи.
