– Когда закончишь, Хейко, дашь мне сделать парочку кадров?
– Здесь не на что смотреть, Нелли, – ответил фотограф, увлеченно щелкая кнопками.
– А мне понравился тот цветок – девочка указала пальцем на клумбу напротив – я хочу его сфотографировать.
Хейко ничего не ответил.
– Ну, пожалуйста, Хейко. – она ткнула его в живот, – пожалуйста-пожалуйста.
– Ладно. Я уже почти закончил, – Хейко проделал ещё несколько манипуляций в настройках – Слезай с меня.
Девочка радостно вскочила. Он надел ей на шею ремень и аккуратно вложил в руки камеру.
– А на что нажимать?
– Держи крепко и не задень ничего лишнего. Нажимаешь только сюда – на эту большую кнопку. Фокус подберется автоматически при лёгком касании. Для снимка нажмёшь сильнее. И смотри не урони.
Девочка радостно кивнула и радостно направилась к клумбе. После чего вернулась, демонстрируя отснятое на небольшом дисплее.
– Ну как? – её глаза блестели.
– Цветок как цветок. Что вообще интересного может быть в природе?
– Природа совершенна – воодушевленно ответила Нелли, – мне нравится совокупность цветов и оттенков, неповторимость линий, форм, естественная полнота и завершенность. Природа красива во всех её проявлениях. Это настоящая гармония.
– И поэтому из всего большого парка ты отметила для себя только один маленький цветок?
– А что такого? – непонимающе посмотрела Нелли.
– Гармония говоришь, – Хейко усмехнулся – это тоже гармония? – он указал рукой на скопление высокой сухой травы, у основания которой лежали несколько сухих листьев. Эта картина сливалась для него в однотонное пятно блёкло-бежевого цвета. – это по-твоему красиво?
Девочка наклонилась к указанному участку, взяла в одну руку несколько травинок, приблизив их к обьективу, а второй рукой сделала пару кадров. После чего продемонстрировала изображение на дисплее фотографу. На переднем плане чётко выделялись сухие травинки, а фон, пусть и был такого же цвета, был размыт, поэтому изображение вполне себе гармонировало.
– Это нечестно. Ты вмешалась. Смотри, как выглядит твоя «естественность» на самом деле.
Он забрал камеру, после чего проделал всё тоже, что и Нелли, только не отделяя травинки рукой. На фотографии было пестрое светло-бежевое месиво. Нелли нахмурилась, не зная, что ответить.
– Мир – это хаос, Нелли. И природа, во всех её проявлениях, четко это демонстрирует. Ты выделяешь для себя только отдельные маленькие участки, приятные твоему глазу, но если смотреть в целом – картина будет именно такой. Поэтому человек искусства должен создавать всё сам, с нуля, и не брать ничего готового, особенно если речь идёт о твоей любимой природе. На то оно и искусство.
– А как же мои картины, Хейко? Ты же и сам считаешь их неплохими… – в её голосе звучали грустные нотки.
– Неплохими, да. А знаешь почему? Потому что тебя не было в тех местах, которые ты изображаешь. Ты рисуешь, сидя за столом. Ты можешь в общих чертах знать, как выглядят деревья, реки, озера и прочее. Ты не знаешь многого, и всё что не знаешь – оставляешь на волю воображения, заполняя пробелы. Само расположение, цветовую палитру и композицию ты берешь из головы. Всё что ты изображаешь – придумано лично тобой и пропущено через призму твоей фантазии. Как итог, получается созданое с нуля, твоё. В этом и фишка.
Нелли опустила голову, задумавшись. Хаос или гармония – не важно, если её творчество нравится ей самой, и частично Хейко – то не стоит ничего менять, и нет никакого смысла просиживать часы напролёт на открытом воздухе, уткнувшись в мольберт. Дома, как ни крути, уютней…
