Катя слушала этот рассказ о событиях двухмесячной давности. Трагикомедия… В изложении этой девицы – трагикомедия. А в результате три трупа в доме.
– Где можно найти этого Германа Лебедева? – спросил Гущин.
Музыка вальса в этот миг смолкла.
– А вон он, – Нелли обернулась и указала на террасу. – Он тоже уже все знает, как и все мы. Он напился. Никогда себе раньше такого не позволял. А тут тоже поплыл. Такой пьяный. От него, как из бочки, разит.
Катя увидела на террасе высокого широкоплечего мужчину в черно-белой форме фехтовальщика, совершенно не выглядящей спортивной, больше похожей на доспехи. Он стоял у столба, опершись на него одной рукой и держа в другой фехтовальный шлем. И тут шлем упал на траву. А мужчина выпрямился, словно понял, что они говорят о нем.
Катя, уже подогретая рассказом Нелли, ожидала чего-то особенного. И она не ошиблась. Мужчине было чуть за сорок, и выглядел он на свой возраст. Шатен с идеальным косым пробором яппи в обычной жизни, но сейчас волосы растрепались, что придавало ему отчаянный вид. Крупный римский нос, лицо словно с медальона, точеные черты. И самые прекрасные серые глаза, которые только можно себе вообразить. Он был очень похож на Кристофера Пламмера времен «Звуков музыки». Великолепная спортивная фигура. И эти доспехи, и белый колет, что облегал его, как перчатка.
Катя представила рыженькую толстую Анаис рядом с этим красавцем. Полковник Гущин, видимо, подумал о том же. Пагубны, печальны такие союзы…
Вальс…
Вот о ком она грезила, когда постила этот клип Питера Гандри.
Полковник Гущин двинулся к террасе с намерением поговорить с Германом Лебедевым. Катя поблагодарила Нелли и поспешила за ним. И в этот миг…
Кто сказал, что реальность и природа вещей не терпят повтора?
Все повторяется.
Герман Лебедев спустился с террасы – Нелли крикнула ему:
– Это к вам! Хотят поговорить с вами!
Он пошел им навстречу. И в этот миг из-за кустов, одетых в осенний багрянец, выскочил, преградив ему путь, кто-то тощий и сутулый.
Кате в первый миг показалось – это тоже какой-то пьяный. Он что-то заорал, потрясая кулаками, изрыгая чудовищный мат. Хриплый ломкий молодой голос, в котором слезы и ярость, и…
– Титов! – взвизгнула Нелли за спиной Кати. – Это же Титов! Сюда заявился! Наверняка опять с ножом! Охрана! Охрана!!
– Титов, стойте на месте, это полиция! – загремел Гущин.
Он как-то растерялся от неожиданности. Все произошло уж слишком быстро.
Как в кино, по меткому выражению Нелли. И Гущин тоже слегка «поплыл».
Парень обернулся на его крик. Невзрачное лицо в прыщах. Катя с трудом узнала в этом человеке того – с фотографий. Он словно постарел на десять лет. Пару секунд он глядел на них. Потом развернулся и ломанул через кусты.
– Стой! – закричал ему полковник Гущин. – На месте стоять! Полиция!
Куда там… Катя сорвалась с места – побежала, побежала, побежала… Прибавила скорость, но Титов ломился через этот ухоженный лесопарк, как лось сквозь чащу. Гущин безнадежно отстал. Катя мчалась изо всех сил. Задыхалась от бега. Это вам не утренний моцион в Нескучном саду у дома. Это погоня. Забор кирпичный не аршинный, но метра два с половиной все же… Титов подпрыгнул, подтянулся – и вот он уже на заборе.
Перемахнул.
Катя подскочила к забору. Замерла. Нет… надо со второй попытки. Когда же это мы лазили в последний раз по заборам-то? Никогда. Мы всегда этого чурались. Она подпрыгнула, ухватилась. Вцепилась. Впилась. Повисела как сарделька минуту, тихонько визжа, потом начала подтягиваться. Ой-ей-ей…
