– А пожаров не опасаетесь? Все дома кругом деревянные… – задала любознательная девушка очередной вопрос.
– Не опасаемся. Эта порода древесины почти не горит, к тому же обрабатывается специальными противопожарными пропитками.
– Хорошо, – вздохнула Лайона. Она-то видела, как горели после взрывов авиационных снарядов даже выстроенные из камня и кирпича здания в ее родном городе.
Благо хоть атомная энергия на Левконии не использовалась: на планете почти не было залежей радиоактивных руд. На других мирах Конфедерации от ядерной энергии тоже отказались из-за ее небезопасности. У современного человечества хватало других источников почти дармового электричества.
– Ну, пойдемте знакомиться со Школой, – предложил Натаниэл.
Пойти сразу не получилось. Обитательницы монастыря, в основном простые послушницы, заметили прибытие новых лиц и стали по одной, по двое подходить к Картаделю Эль-Кардо, здороваться, обращаться с какими-то словами…
Лайона в очередной раз наблюдала за сказочной метаморфозой. Светоч Гэбриэл, общаясь с этими женщинами, стал вдруг воплощением доброты и отеческой любви: его бледно-голубые глаза засияли внутренним светом, кроткая приветливая улыбка осветила лицо, аккуратная бородка соломенного цвета начала отливать чистым золотом, да и от всей его фигуры, облаченной в сутану, казалось, исходило теплое свечение.
Девушка поймала себя на ощущении, что ей хочется подойти к Гэбриэлу, встать перед ним на колени, обнять его ноги и плакать, плакать, рассказывая обо всех своих бедах и невзгодах, упиваясь его неподдельным сочувствием, его мягким тихим голосом, несущим истинное утешение…
Впрочем, многие послушницы так и делали.
Лайона потрясла головой, прогоняя странное желание, обернулась к мужу и удивленно спросила:
– Что это? Никогда ни о чем подобном даже не слышала…
– Это? Свет Вселенской Любви, как объясняет сам Гэбриэл, – откликнулся Валлиан. – Удивительная энергия, отличающаяся от Внутреннего Огня Светочей. Больше похожая на ту, которой пользуются некоторые целители. Удивительно, да?
– Ох… ты говорил, что Картадель Эль-Кардо еще откроется с неожиданной стороны, но чтобы настолько! Интересно, который из них настоящий – тот, которого мы видели в самолете, или этот – Гэбриэл Сиятельный?
– Оба, родная. Ты ведь тоже бываешь разной, не так ли?
– Но не настолько же?
– Уверена? А мне одна очаровательная кокетка сегодня утром сообщила, что умеет быть эпатажной…
– Ух! Ладно. Доказал свое, – сдалась Лайона. – Буду считать Светлейшего Гэбриэла о-о-очень разносторонней личностью.
– И не ошибешься, девочка. Знаешь, я буду рад, если ты сумеешь подружиться с Гэбриэлом. Мне порой кажется, что он чувствует себя еще более одиноким, чем полюбившийся тебе Светоч Саймон, твой названный брат.
– Саймона полюбить было легко. За его сдержанные манеры. За блестящее чувство юмора. Да много за что! – признала Лайона. – Если бы я не знала тебя, муж, то сочла бы Саймона единственным идеальным мужчиной на свете.
– Меня радует, что я тоже вошел в твой список идеальных мужчин, – хитро улыбнулся Валлиан. – Ты делаешь успехи в обращении с мужским самолюбием.
– А мне казалось, ты не слишком самолюбив, – поддела Валлиана жена. На это он не нашелся, что ответить.
Лайона снова огляделась.
– Красиво тут у вас, господин Натаниэл, – обратилась к будущему Наставнику. – Резьба кругом, узоры такие сложные.
– И все это сотворено руками послушников и послушниц, – включился в беседу Натаниэл. – Простой созидательный труд дарит человеческой душе радость и силу. Исцеляет и наполняет светом. А когда плодами твоих трудов любуются и пользуются другие – это еще и вдохновляет. Многие люди, подвергшиеся атакам тьмы, чувствуют себя слабыми. Ненужными. Бесполезными. Мало освободить их от энергетических паразитов, важно укрепить веру людей в себя, в других людей, в то, что они нужны Вселенной.
