– Тсс, – остерегающе поднял перст Николай, так как Феофилакт, увлекшись, говорил все более громко. – Ни слова более. Бог подал знак, имеющие уши да услышат. Все же остальное в руке Божьей.
И он вновь стал прислушиваться к звукам службы.
– Паки и паки миром Господу помолимся! – высоким сильным голосом выводил молодой архидиакон.
– Господи, помилуй! – привычно отзывались певчие.
Николай стал молиться, и Феофилакт последовал его примеру.
Светорада, стоявшая на женской половине величественного храма Софии, даже не подозревала, какие речи ведутся о ней и ее судьбе. Она следила за таинством евхаристии, и в душе ее наступало ставшее уже привычным, но всегда умилявшее успокоение. Порой она поднимала глаза к величественному куполу Святой Софии и вспоминала, как некогда ее поразил этот храм, какое восхищение она испытала, а вслед за этим в ее душе родилось колебание, переросшее в уверенность. И однажды она приняла в душу Бога христиан. Непривычно доброго, не требовавшего жертвоприношений, только ждавшего исполнения его заветов. Да, именно тут Светорада, язычница из чужих краев, почувствовала, что любит этого сильного и милосердного Бога. А ее сомнения… Это было непросто: с одной стороны – принять, с другой – оставаться неуверенной, сомневаться.
– О мире всего мира, о благосостоянии святых Божиих церквей и соединении всех Господу помо-о-олимся!.. – выводил диакон.
Светорада посмотрела туда, где в вышине, в потоках света парил царственный купол Святой Софии. Огромный храм, огромное пространство и величие. Здесь все было великолепным: бесчисленные витражи, сверкающие мозаики, золотые консоли с драгоценной инкрустацией, плывущий свет, отраженный мрамором и позолотой. Можно ли не любоваться такими творениями верующих, можно ли не почувствовать величие Бога, когда люди создают такую красоту? И это ощущение близости к небесам, когда поднимаешь очи туда, где словно парит огромный, залитый сиянием купол! Его можно было разглядывать бесконечно. Сцена Вознесения, где Христос с ангелами поднимается в небо, а вокруг него, по ободу купола, расположены фигуры двенадцати апостолов и Богоматерь. И все они… Не люди, а лики, как учили русскую княжну. Не просто созданные рукой человека образы, а те, глядя на которых можешь представить высшие силы… И самое странное, что эти высшие силы некогда прожили обыденную жизнь. Богоматерь, которая родила Иисуса в хлеву, и сам Иисус, который работал простым плотником, его верные сподвижники…
Светорада торопливо осенила себя крестным знамением. Тяжело осознавать, что ты грешница, когда Он был так добр. Этому учил их с Глебом авва Симватий, за это полюбил Единого ее сыночек. Мир ведь так подл и жесток, а Он учит всех прощать… даже врагов.
В такие моменты новообращенная христианка Ксантия старалась постичь еще одно: где ныне пребывает душа ее первого мужа Стемки Стрелка, погибшего от хазарской стрелы? Ведь Стема не знал Христа… Но ее учили, что хорошие люди непременно попадают в рай. И значит, рано или поздно они встретятся со Стрелком. Иначе… Ей страшно было и подумать об этом в великом храме Софии, но одно она понимала: как бы ни восхищал ее своим милосердием Христос, как бы она ни верила в то, что он Единый, – без Стемы ей не нужен был и рай!
Из глаз княжны полились слезы…
Где-то в стороне от Светорады стоял Ипатий. Нарядный, с положенным по рангу таблионом
