Довольно лихо подкатил водитель к воротам больницы, получил деньги, высадил пассажиров и умчался искать новых слушателей.
Володя отправился, как он сказал, на разведку — узнать, здесь ли жертвы покушения.
— Хороший, — сказала Лида, когда он скрылся за дверями главного входа. — Никогда никого не подводил. А во врачи пошел неожиданно: был кандидатом на медаль, прекрасно знал математику и мне помогал всегда. Стихи наизусть он может читать часами, и вдруг…
— Но разве это плохо — врач? — спросил Гордеев.
— Нет, что вы! Я просто рада, что Володя вовремя почувствовал: медицина — его дело. Я-то этим похвастать не могу.
— Но вы же увлечены историей…
— Вот именно: увлечена. Но я многим увлекалась — что из того? Плавала, на коньках выполнила разряд, окончила музыкальную школу, курсы фитодизайна, знаю машинопись, компьютер…
— И машину водить можете?
— Представьте себе. В прошлом году сдала на права, и папа меня хвалил…
— А у вас есть машина?… — спросил Юрий Петрович полуутвердительно.
— Ну да. «Жигули», пятерка. Гараж рядом с домом.
— И доверенность на вождение есть?
— Конечно.
— Хорошо. Если авто на ходу, это нам не помешает. Чувствую: разъезжать придется много.
— Только бы папу выручить.
Появился Володя с пластиковым пакетом в руках.
— Пойдемте быстрей. Я договорился с врачом, он проведет вас, Юрий Петрович, к этому парню, уцелевшему… Пока там только двое милиционеров из патруля, но вскоре, думаю, понаедут…
— А другой погиб?
— Убит наповал. Вот, держите халаты, надевайте. Но тебе, Лида, придется подождать нас. В коридоре, что ли. Самое лучшее. Здесь не стоит маячить.
Они надели халаты. Гордееву он был мал, почти в размер куртки, так что Юрий Петрович больше походил в нем на продавца колбасного отдела. Зато Лиде халат был впору, причем она заметила, что крой у него был как у платьев, модных в этом году.
— Еще бы! — заметил Володя. — Я этот халат у нашей медсестры взял, у Нади. Стильная девчонка. Ну, пойдемте поскорей.
Доведя их до нужного коридора, Володя усадил Лиду на белую скамейку в маленьком холле, а сам повел Гордеева в кабинет врача.
Возле топтались два молодых милиционера: сержант и рядовой.
— А это кто? — спросил сержант у Володи, которого уже видел с доктором.
— Специалист, — коротко ответил тот, берясь за ручку двери. — Олег Сергеевич знает.
На застеленной клеенкой кушетке сидел рослый парень без рубашки и майки. Левое плечо у него было уже перевязано, а обе руки на локтях смазаны йодом. Парень держал в руке большую кружку с горячим кофе, но не пил. Врач, возрастом немногим старше пациента, сидя за столом, занимался своим обычным врачебным делом — писал.
Гордеев представился и коротко объяснил парню, что хотел бы узнать от него подробности покушения.
Парень вздохнул. Он явно был в полушоковом состоянии. Потом поставил кружку на кушетку рядом с собой и произнес:
— Живейнов Павел, оперуполномоченный уголовного розыска. Жив и, как видите, здоров. А оперуполномоченный, лейтенант Георгий Иванович Николаев, погиб при исполнении служебных обязанностей. Я жив, а он нет. Марина — вдова, сын Васька теперь без отца. А ему два года. Всего.
Гордеев раздумывал недолго.
— Все это ужасно, Павел, но ведь сейчас у вас есть только одно право — не расслабляться, а, напротив, собрать силы и сделать все, чтобы убийца или убийцы были пойманы и наказаны.
— Я наказывать не буду. — Павел сделал паузу. — Я поймаю и прикончу. Прикончу там, где поймаю.
