Морпех уже валялся в снегу, окрашивая белую, как альбомный лист поверхность вишнёвой краской своего лица. Ланс не останавливался. Он колошматил Грека, пока тот не захлёбывался своим подавленным самолюбием. В лице Ланса не было видно свирепости или злости. Казалось будто ему также больно, как и Греку.
Удары закончились также быстро, как и начились. Лишь остаточная боль, как запах и сырость улицы, напоминали о минувшей картине. Почему-то Ланс не убивал своего противника, а только размазал того в грязь своего естества. Словно нужно было именно это. Но Грек был уверен, что ему конец. Почему же тогда он до сих пор ощущает свою никчемность и порочность?
С тягостью подняв взгляд, он попытался посмотреть на «обратную звезду». Он сосредоточил взгляд и с паузой, взглянул на эту до смеха простую, но до слёз правдивую татуировку. И тогда испуганные мысли Грека встали и с интересом взглянули на всё происходящее. Он не видел ничего. Он должен был увидеть себя, своё несчастное лицо, но не видит абсолютно ничего… Неужели это всё выдумки, насчет «обратной звезды»?
– Не пытайся, – вдруг вымолвил Ланс, разминая плечо.
– Почему?.. Почему ничего?
Ланс со спокойствием вдыхал воздух и пытался сосредоточить сознание. Теперь ему было холодно:
– А почему ты должен что-то увидеть…
– Но ведь…
– …если ты уже всё видел?
– Что?! – в голове у Грека, будто в отделе офисных планктонов в момент внезапной проверки налоговой – взревело движение. – Как это? Не может же…
– Может, дружок, – восстановив дыхание, произнёс Ланс. Только сейчас он перевёл добродушный и сочувствующий взгляд на Грека. – Юрико ведь тоже жива.
– Она тоже?
– Да, – кратко ответил Ланс.
– Не понимаю…
– Я должен был убить её. А потом… узнал – Ланс будто вспоминал свой провал на выпускном вечере, говоря об этом, – что её заказал её собственный отец. Тогда я убил его, а Юрико оставил в покое.
– И что же? – опёршись на локоть и проглотив сгусток крови, сказал Грек. – Пришел Габриэл и спас тебя?
– Откуда ты знаешь его имя? – с внезапным загадочным тоном ответил вопросом на вопрос Ланс.
Грек глупо ухмыльнулся, – Ну, как откуда?..
– И ведь пока бежал, не задумался. Я же говорил, что это не в твоей компетенции.
– Если так, то…
– Да, – оборвал Ланс. – Не Габриэл, а ты. Ты пришел за мной и спас меня.
Ему было трудно и легко говорить эти слова. Они будто и обогащали его мертвую душу и одновременно простирали ту самую чернь, что ни как не зарастает.
– Меня опознали, когда я убил её отца. Всё шло не по плану, и тогда меня схватили. Но тут явился ты. Вместе с Андреем. Вы всё так провернули, что я выбрался… снова. И тогда вы отвели меня к Габриэлу.
– То есть ты хочешь сказать, что я был в сопротивлении? Чушь какая!
– А твоя семейная история с женой красавицей, лучшим другом предателем, и несчастным сыном, которого якобы у тебя забрали, не глупость? – Ланс выдержал паузу, чтобы собеседник переварил все те слова, что молнией светили ему именно на ту цель, благодаря которой он так цепляется за жизнь. – Это настолько глупо, что мы даже сами сочинили тебе другое алиби, но ты отказался. Сказал, что хочешь оставить и отпечатать символизм! Бред какой!
– Откуда… нет, не может!
– Может, дружок. А хотя знаешь, я тоже так говорил. Ну не может сама главнокомандющая ворваться в твой дом и украсть твоего сына! Да она даже не участвовала в этом сражении. Вашу планету вмиг захватили. Только чуть ракет попускали и сразу сдались. Потому что никто и не понять ничего не успел.
