Внутренняя панель высветила множество ошибок и прекращенных процессов. Голова сейчас взорвётся. БИ-8 ничего не видел перед собой из-за этих чертовых ошибок. Он закрывал их, оставляя все проблемы на потом. Еще и пулемётный град, от которого увернуться уже было большой проблемой. Ноги отказали. Робот полз и пытался выискать еще одну «кукушку».
«Где она?! Где?!» – прокручивал в своей голове БИ-8, понимая, что если он её сейчас не устранит, то всем его товарищам конец. В принципе, как и его цели. БИ-8 не должен проиграть.
Карабкаясь по замёрзшей земле, робот сканировал местность с нарастающей тревогой. Пули поливали корпус и отдавались нескончаемым звоном. Снег вздымался от промахов свинца, а пурга настигала всё с большей ненавистью. Это может быть конец. Конец будет у каждого, но БИ-8 не позволит себе сейчас дать слабину. Он справится. Он должен справиться!
«Иначе…» – лишь пустил мысль робот и впал в отчаяние. «Кукушка оказалась прямо под снегом. Он полз и набрёл прямо на неё.
Его голова упала в снег, руки обмякли. «Ку», все цели исчезли в пелене отчаяния. Второе «Ку», и БИ-8 разорвало на две части, будто медведь дёрнул лапой. Верхняя часть без рук полетела прямо под ноги V-5, а другая оказалась возле деревьев.
Робот взглянул в красные объективы своего противника. В них он видел смех и торжество. БИ-8 сглупил. Много думал. И много думал о себе. Нельзя было лезть сразу в центр, в реактор. Это было огромной глупостью, проявлением тщеславного торжества. Нужно было выучить, ликвидировать вспомогательные функции противника и только затем с окаменевшими эмоциями идти в центр. Теперь же роботу приходится унимать свой бестолковый ум и гордость.
Он раздавлен и ничего больше сделать не может. Единый, грустный и молящий объектив БИ-8 лупился в широкое дуло. Протяжный звук наполнил местность. Силовой костюм был готов лишить робота жизни. Да и зачем это БИ-8 жизнь, если он всего лишь робот. Машина, смысл которой в служении кому-либо. Умрёт – сделают еще. А погибнет другой, так и снова изобретут.
В шахте орудия БИ-8 видел разожженный красным пламенем снаряд с его голову. Он смотрел на то, как нагревается оружие, и понимал, что это то, чего он не заслуживает, чего он не хочет, но обязан с этим согласиться, поскольку другого он заслужить и хотеть не может, кроме как смерти.
Он принял свою кончину, он готов к ней. И вдруг на внутренней панели начал автоматически воспроизводиться процесс. Показалась картина, на которой была изображена девушка лет двадцати трёх. Её глаза будто видели всю правду, что хотелось скрыть. Губы нежно расслаблены, шея чуть изогнута, чтобы взглянуть на того, кто сдался и просил её. Волосы слегка поблёскивали на свету, а этот взгляд… он помнил… Он помнил и никогда, ни за что не мог позволить себе забыть все те эмоции, что вулканом звучали в нём, лишь только он ощущал на себе этот самый взгляд.
Он не мог позволить себе умереть. Он служит, да. Но только себе. Цель должна быть достигнута, БИ-8 ощущает жизнь, если только идёт к ней. Робот придёт к ней, чего бы ему этого ни стоило. Он должен идти к ней.
БИ-8 включил диалог с Лансом и написал: «Прости». Если бы робот мог плакать, то на его корпусе сразу бы заледенела слеза. Он предал своих товарищей, но если бы не сделал этого, то предал бы себя самого. Он попросту не может так сдаться. Он должен найти её, иначе не сможет так спокойно умереть.
