Свинцовые семидесятые. Национал-большевизм в Европе - страница 4

Франческа Мамбро и Валерио Фиораванти раздают автографы на презентации одной из своих книг

Но если он не доверяет внепарламентским правым, Франческа также не слишком доверяет слухам, распространяемым даже в MSI, о том, что эти группы были вовлечены в терроризм: «Правый движ был моим домом, моей родиной, моей семьей. Она состояла из людей добра и добра для людей, почему люди добра должны были делать такие ужасающие вещи, так противоречащие любви к Родине? Я была уверена в том, что эти убийства сделали государство, чтобы стабилизировать Христианско-демократический режим. Я не думала, что это может быть ответственность левых, но и не правых. Конечно, были вещи, которые я не объясняла и не принимала, например, близость между внепарламентскими группами и Секретной службой или полицией. Только спустя годы, оглядываясь назад, я поняла, что в логике Холодной войны было очевидно, что часть правых примыкает к военным, а часть левых – к КГБ, и когда я поняла их, я стала менее бескомпромиссной, например, по отношению к тем, кто считал, что страна также должна защищаться с помощью программы «Гладио». Но тогда нам было двадцать, а инструментов для чтения и интерпретации истории у нас не было. Мы жили в основном эмоциями, чувствами и страхами».

Дороги, ведущие Валерио Фиораванти и Франческу Мамбро к терроризму, противоположны. Для него в перекрестии с самого начала прежде всего «отцы» и «старшие братья»: MSI и правые группы. Даже когда он стреляет в бывших товарищей и полицейских, он делает это, в хорошей степени, с целью повредить и, возможно, уничтожить старое.

Франческа, которая всегда интерпретировала воинственность как «революционное» обязательство, берет на себя оружие, потому что видит в государстве центр заговора с целью причинения вреда правым, к которому из-за жадности и оппортунизма в конечном итоге присоединилась и правая партия.

«Это государство не защищает боевиков, пострадавших или убитых товарищами. Государство является истинным виновником войны между правыми и левыми: «государство всегда хотело и делало все возможное, чтобы MSI не подняла голову, не осталась в гетто и не стала жестокой» – говорит Мамбро.

И это все еще государство, которое использует бомбы и терроризм, чтобы защитить себя.

Но «тогда все происходило в основном на эмоциональном уровне», и если политические пути Валерио и Франчески, как и многих других, различны, эмоции идентичны. Они позволяют объединить все разнообразие в общий культ действия. Действие, которое само по себе является осуждением «ожидания» MSI, Национального Авангарда, Нового Порядка, всех правых, «говорит само за себя», без необходимости объяснения или стратегических резолюций. Действие может удерживать вместе, по крайней мере, на некоторое время, различные и противоречивые течения, которые движут правым движением семидесятых.

Франческа Мамбро – государственный советник в современной Италии[2]

Культ действия представляет собой, пожалуй, единственную истинную прочную связь между фашистской традицией и ее поздними анархистскими эпигонами NAR. Это привело к впечатляющей серии кровавых и часто бесплатных преступлений, даже к желанию рассуждать с логикой террористической политики. И в конце концов он встал на сторону обвинения в том, что он спланировал и выполнил худшее из резни: потому что группа, живущая в действии и для действия, без плана и без будущего, может хорошо понять в новере своих «образцовых действий» резню. Действия NAR, хотя и лишены замысла, были вдохновлены логикой, искаженной и отвратительной, но по-своему точной, которая не допускала возможности резни «вслепую».