"Да, это та часть, где они питаются нами, которая пугает всех животных на ферме, чтобы они стекались к великому Мэлу, Мулу", - сказал Джулиус. "Срабатывает каждый раз".
"Ты будешь гореть в аду".
"Так говорит мул".
"Атеист-анархист", - сказал Мэл.
"Анархия малявка", - сказал Джулиус и обратился к животным внизу, в святилище сарая. "Используйте свои мозги. Думайте сами. Да, мы животные, но, пожалуйста, конечно, мы можем думать самостоятельно и прокладывать себе путь в жизни".
"Ты не среди нас".
"Послушай, - сказал Джулиус, - мул проповедует страх, ненависть и суеверие".
"Что значит ненависть?" Один из животных сказал.
"Ты не один из нас".
"Да, вы одомашненные животные, но это не значит, что вы должны быть стадом".
Мел сказал: "Неужели нет ничего святого?".
"Да, ничего", - заявил Юлий. "Нет ничего святого".
Вот и Мышонок Язычок, пробирающийся по одной из балок над святилищем амбара с капиталистической свиньей Мышеловкой наперевес. Мышиный Язычок был коммунистом, который считал, что все должно распределяться равномерно, если только все сначала проходит через него. У него был высокий писклявый голос, и никто не мог понять, что он говорит. Капиталистической свинье Мышеловке было все равно, какой политической философии придерживается Мышиный Язычок. Он просто хотел съесть маленького ублюдка.
"Карабкайся, маленькая крыса", - сказал Джулиус, когда они с воронами расположились на другой балке.
"Я не крыса", - кричал Мышиный Язычок. "Я мышь".
"Что он сказал?" сказал Дэйв.
"Писк, писк, что-то вроде этого", - сказал Иезекииль. "Я не знаю крысу".
"Я не крыса", - пискнул мимо них Мышиный Язычок.
"Ну, - сказал Иезекииль, кивнув в сторону мыши, - пока кошка не взяла его за язык?"
"О, нет, спасибо", - сказал Дэйв. "Я не смогу больше ничего есть".
Мышиный Язык был также атеистом, который, когда его не преследовала по стропилам капиталистическая свинья, иногда испражнялся на балки и с удовольствием перекатывал свои маленькие экскременты через край, позволяя им падать куда попало на освященную землю внизу, где никто не был в курсе, кроме кур, которые никому не говорили. Они были счастливы убраться в доме. Насколько Мэл знал, они следовали правилам номер 5: "Мы не должны есть там, где испражняемся" и номер 6: "Мы не должны испражняться там, где молимся".
Когда Мел призвал всех к молитве, куры и утки встали на свои места, а за ними и овцы. Свиньи разбежались по святилищу и улеглись на солому, многие из них заснули там, где лежали.
"Ну, по крайней мере, эти маленькие поросята не стадо", - сказал Джулиус.
Блейз и Беатрис спокойно наблюдали за происходящим из своих стойл, как и Стэнли, жующий свой овес. Овцы прижались мордами друг к другу и, переваливаясь с боку на бок, спереди на зад, веером расположились за курами и утками в святилище. Когда Мел возглавил молитву, Лузейн и Бордер Лестер сложили передние ноги и встали на колени, но задние ноги оставались прямо, и они молили Бога об избавлении от зла.
"Знаешь, о чем я думаю?" сказал Джулиус Иезекиилю и Дэйву.
"Пора спать?" сказал Иезекииль.
"Пастуший пирог", - сказал Джулиус, когда маленькие белые хвостики овец радостно завиляли. "Я не знаю почему. Прошло так много времени с тех пор, как я был благословлен пастушьим пирогом. А ты когда-нибудь ел пастуший пирог?".
"Мы ели пирог с фаршем", - сказал Дэйв.
"Да", - сказал Иезекииль, - "и сливовый пудинг".
