– Идем, Жако, – мать обняла мальчика за плечи и увлекла его на кухню.
– Это был старый мост? – спросил доктор трактирщика.
– Нет, мсье. Его возводят заново почти каждый год, ненадежная переправа.
– И сколько времени уйдет на починку?
– Обычно от недели до двух. Перебраться вброд будет можно раньше, когда спадет вода в реке.
– И как мы переберемся вброд?! – заклокотала мадам Кланду, – Мой муж стар и слаб здоровьем, а мы с дочерью не полезем в воду!
– Значит, вам придется подождать, пока наладят переправу, мадам! Или можете вернуться восвояси. Впрочем, не уверен, что дорога в Бельфонтен не пострадала.
– Стало быть, мы заперты в этом медвежьем углу на несколько дней? Непостижимо! – старая мадам закатила глаза и притопнула ногой.
– Все будет хорошо, дорогая, – мсье Кланду мягко взял жену под руку и повел к лестнице. Мадемуазель Мари, поколебавшись секунду, последовала за родителями. Андре с досадой глядел им вслед: разговор со старым нотариусом придется отложить до завтра. Впрочем, деваться теперь им было некуда. Этой мыслью доктор успокоил себя и заметил:
– Мальчик может быть ранен. Пожалуй, я осмотрю его.
– Как хотите, – равнодушно ответил Пьер, возвращаясь за стол Греньи. Андре удивился такому безразличию трактирщика к здоровью сына. Он прошел на кухню.
Кухня оказалась просторной и жарко натопленной. Над гаснущим очагом висел котелок с кипящей водой. Посередине стоял огромный деревянный стол, на котором готовила Элен. Под потолком, подвешенное на крючьях и веревках, в жарком воздухе вялилось мясо.
Жако сидел у печи на шатком табурете. Заметив доктора, он втянул голову в плечи и вытаращил на него огромные голубые глаза. Элен успела умыть сына и переодеть в сухое. Андре понял, что не ошибся: по виску мальчика стекала кровь. Трактирщица хлопотала возле стола, разрезая чистую ткань для бинта.
– Я могу помочь?
– Ах, доктор! Ничего страшного, я справлюсь сама. Он здорово напугался из-за моста, но рана совсем пустячная.
Эрмите наклонился над мальчиком, чтобы осмотреть его висок получше. Мягкие светлые волосы быстро высохли от печного жара и закрыли рану. Доктор осторожно отодвинул их: рана и вправду оказалась пустячной.
Элен налила в чашу горячей воды и бросила туда несколько стеблей высушенных трав, которые достала из бесчисленных карманов юбки. Андре не без удовольствия наблюдал за этими манипуляциями.
– А вы заткнете за пояс иного врача, – заметил он.
– Да будет вам! – рассмеялась женщина, – Любая мать справится не хуже.
– Травы явно выбраны со знанием дела, – доктор наклонился над чашей и принюхался, – Вы ухаживали за ранеными?
– Совсем недолго, еще до замужества. А девочкой прислуживала в доме у аптекаря – да, кое-что мне о целительстве известно.
– Что ж, ваш мальчик в надежных руках, – улыбнулся Эрмите.
Он поклонился смущенной трактирщице и вернулся в зал. Припозднившиеся едоки молча склонились над тарелками. Доктор последовал их примеру. Он расправился с остатками кролика и не спеша допивал вино. Идти в номер не хотелось: внизу было тепло и уютно, а в его каморке только непроглядная тьма и мертвые клопы.
Потягивая вино, доктор рассеянно оглядывал зал и встретился глазами с молодым дворянином. Тот неожиданно улыбнулся и жестом пригласил Андре к своему столу.
– Рад видеть знакомое лицо, – сказал он, когда гость уселся, – Честно говоря, я не сразу узнал вас в этой суматохе. Что ж, теперь мы все застряли здесь, а компании приятнее и не придумаешь.
