СВО. Пекло войны - страница 16

– Когда стояли за водой, регулярно ходили разговоры: то открылся (гуманитарный коридор. – Прим. ред.), то закрылся. То собирались люди возле Драмтеатра, то не собирались. Вроде как выезжали, машин меньше становилось.

– Как обстоят дела со связью?

– Это дурдом полный. В первый же день, когда все началось, двадцать четвертого числа, у нас сначала отрубили воду, двадцать пятого – свет. Это на Левом. Когда приехали в центр, еще день-два свет был, а потом вырубили электричество, и не было ни радио, ни телевидения, ни связи, ни интернета. Я абсолютно не представляю, что сейчас происходит в городе, не знаю, что происходит на Украине, за городом, в мире. Я вообще ничего не знаю. Мы встречаемся, и все ничего не знают, – в растерянности рассказывал мужчина.

Кто-то в толпе выкрикнул, что едет автобус. Люди тут же схватились за свои вещи и стали двигаться к месту прибытия. Валерий Михайлович попросил выбросить пластиковую бутылку, а сам помчался помогать своей пожилой маме забраться в автобус. Люди грузили свои вещи. Для того, чтобы не занимать лишнего места, оставляли детские коляски сразу у опустошенных бензоколонок. Все это время на фоне гремела канонада. Орудия не прекращали работать ни на мгновение.

– Вот теперь у вас много материала будет, – сказала, уходя, девушка едва старше меня.

– Лучше бы его не было, – процедил я.

В город ехали на нескольких машинах. Колонной руководил военный корреспондент Народной милиции ДНР Юрий Бухарев. С этим некогда скромным парнем в очках познакомились 5 лет назад, когда я поступил на службу в НМ. Вместе с ним сопровождали журналистов на фронт тогда еще никому не нужной войны в Донбассе. В 2019 году Юра уволился из пресс-службы и занялся, как мне кажется, тем, чем должен был заниматься изначально. После увольнения экс-военкор пошел работать в краеведческий музей Донецка. Юра – старший научный сотрудник, но в 2022 году ему пришлось вернуться на службу в НМ.

Заехали в черту города. Приблизились к черным «девяткам», которые до этого могли видеть на горизонте. Забежали во двор по улице Куприна. Здесь мы встретили стариков, замученных женщин, слегка странных молодых парней, одетых в гражданку. Все просили сигарет. Пожалуй, их в первую очередь вытащили из магазинов и продовольственных складов. У корреспондентов быстро закончились сигареты и любые другие угощения.

Заметил пару стариков, стоящих возле голубых железных дверей в подъезд. Смотрели на нас отрешенным взглядом. Будто сквозь смотрели, куда-то вдаль, но никак не на кучку журналистов в касках и бронежилетах.

– Не отстаем, – кричал Юра.

С последней нашей встречи с Юрой на Саур-Могиле, где он проводил экскурсию перед главой ДНР Денисом Пушилиным и гостями из Российской Федерации, парень сильно изменился. Заматерел, что ли. Стал более жестким и сосредоточенным. За последнее время ему досталось. Уже дважды смерть была близка, но Юре везло. Он не был рад снова везти журналистов за «горячими» репортажами. Но и на этот раз не обошлось без близкого обстрела.

Свист. Громкий разрыв. Задрожала земля. Поднялась пыль.

– Всем лечь!!! – орал военкор пресс-службы.

Все журналисты распластались на мариупольской земле. Один из операторов успел упасть в воронку от прошлого попадания.

Мысли о том, как действовать, появлялись в голове сами, откуда-то из подсознания. Ступни обязательно плашмя – это спасет, если осколки будут лететь слишком низко. Прижаться ближе к земле. Найти углубление. Не поднимать голову, передвигаться только ползком. Во время обстрела не двигаться вообще. На бронежилет было удобно падать. Телом даже не почувствовал удара. Уставился в землю. Взрывы становились все громче. Одна за другой мины подбирались к журналистам. Поднял взгляд, чтобы посмотреть на коллег перед собой. Прогремел взрыв. Метрах в 50 упал очередной снаряд. Из земли поднялась оранжевая вспышка. Вместе с ней – туча из пыли. Разбросало комья земли и осколки. В ушах запищало. Ровно так, как показывают в военных фильмах. Хорошо помню этот звук еще с 2015 года. Знал, что еще придется повстречаться.