Весь вечер обмениваемся с Алисой многозначительными взглядами, это похоже на игру молодых влюблённых. Света и Гена прячут ухмылки, поглядывая на нас. Самый длинный день в году не торопиться уходить.
Наконец, мы наедине, но Лиска гибко уклоняется от моих рук, дразнит:
– Не торопись, мне надо убрать.
– Потом, – шепчу я.
Алиса ускользает из объятий, со смехом собирает со стола посуду. Она играет мной, распаляет и бросает. Разгорячённый, тащу на кухню стопку грязной посуды, закатываю рукава. Быстрее справиться с делами. Ничто не должно стоять между мной и Алисой.
Кухонный кран, стойка кобры, шипение воды.
Года два не помогал жене мыть посуду. Сволочь!
Лиска трётся о моё плечо щекой, что-то мурлычет, мимоходом целует меня и снова исчезает. Такого тугого завода я ещё не помню. Ой, берегись, лиса!
Полночи ахнули в небытие как мгновение, а мы всё никак не можем угомониться. Кончиками пальцев глажу Алису от лодыжек до кончиков волос, не могу налюбоваться.
– Что? Ревизия? – усмехается она. – Не беспокойся, всё на месте, хотя тебя давно здесь не было.
Не было, потому что наступила привычка. Хотя, разве можно привыкнуть к такой красоте?.. Ну, если каждый день одно и то же, тогда можно. Как в классике важнейшего из искусств: "Опять эта икра, хлеба бы купила!"
Привычка самый совершенный киллер: подкрадывается бесшумно, стреляет без промаха, и – контрольный в голову, или куда там полагается чувствам? Страсть, трепет пальцев, электрический ток между телами – всё наповал! Вот и бежишь за "хлебной корочкой".
– Я в ванную. – Перелезает через меня Алиса и спрыгивает с кровати.
– Я с тобой.
– Спинку потереть?
– Ага. И всё остальное.
– Догоняй.
Она призывно виляет в дверях голой попой, но я не тороплюсь. Когда из ванной доносится шипение воды, подношу к уху мобильник.
– Да… – едва дышит в трубку сонная Лера.
– Слушай, я тут подумал… Помнишь, ты говорила, что тебе надоело всё это?
– Ты знаешь, который час? – бормочет голосок в трубке.
– Знаю. Мне тоже надоело. Давай заканчивать с этим.
Секунда на раздумье и голос на том конце удивительно быстро просыпается, переходя в противоположную часть звукового диапазона.
– Козёл!
Кто бы сомневался, козёл и есть. Дальнейший поток слов выслушивать глупо. Кидаю смартфон на подушку.
Усталость наливает тело тяжестью, но едва слышное шипение воды выманивает меня из спальни. В прихожей ударяюсь о край подзеркальника. Сумочка Алисы падает на пол. Собираю рассыпавшиеся дамские мелочи и вдруг замираю, разглядывая в ладони крохотный прямоугольник – телефонную сим-карту. Доли секунды достаточно, чтобы изгнанный рогоносец уже по-хозяйски сидел во мне. Недоумённо смотрю на лежащий на подзеркальнике смартфон Алисы…
Что за игры с двумя "симками"? Не нравится мне это.
Алиса выглядывает в приоткрытую дверь ванной. Капли стекают с её смуглого тела, образуя лужицу на полу.
– Что за грохот? Решил соседей разбудить, или… – увидев в моих руках сим-карту, Лиска замолкает на полуслове. Меняется в лице, закрывает дверь и спустя секунду выходит, кутаясь в махровое полотенце.
– Только не заводись. – Она снимает скрепку с лежащей на подзеркальнике пачки квитанций за коммунальные услуги, «по горячему» вынимает из слота симку, ловко меняет её на ту, которая выпала из сумочки, нетерпеливо вздыхая ждёт, когда загрузится смартфон. – Можешь проверить, с этого номера сделан только один звонок – тебе.
