– Как играть в бридж?
– Да, как играть в бридж на пару с тобой. Да, можно сказать и так. Тоже.
– Барби, девочка моя…
После этого он почувствовал, что и копать можно с удовольствием. Дайте разуму отдыхать, а мышцам – тренировку. Отличное занятие. Он слишком долго обходился без этого.
Барбара работала уже с час, когда из-за угла появилась миссис Фарнхэм.
– Доброе утро! – Барбара добавила по лопате земли в каждое из ведер, подняла их наполненными наполовину и исчезла за углом.
Грейс Фарнхэм обратилась к мужу:
– Ага! А я-то все думала, куда это ты запропастился. Все меня бросили. Ты понимаешь? – Она была в том же наряде, в котором спала. Ее лицо опухло от сна.
– Просто тебе дали возможность отдохнуть, дорогая.
– Думаешь, приятно просыпаться в одиночестве в незнакомом месте? Я к этому не привыкла.
– Грейс, никто не хотел тебя обидеть. О тебе просто позаботились.
– Это называется забота? Ладно, не будем больше об этом.
– Хорошо.
– А ты и рад. – Заметно было, что она старается взять себя в руки. Затем она спросила напрямик: – Может быть, ты все-таки прервешься ненадолго и сообщишь мне, куда спрятал мою выпивку? Мою! Мою долю. Я бы и не подумала прикоснуться к твоей, после того как ты так обошелся со мной. На глазах у слуг и посторонних людей к тому же!
– Грейс, тебе придется поговорить с Дьюком.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Все спиртное находится в ведении Дьюка. И я не знаю, где он держит его.
– Ты лжешь!
– Грейс, за двадцать семь лет я не солгал тебе ни разу.
– О! Какой ты все-таки жестокий!
– Возможно. Но я не лжец, и в следующий раз, когда ты позволишь себе обвинить меня во лжи, тебе это даром не пройдет.
– Где Дьюк? Он не позволит тебе разговаривать со мной в таком тоне! Он обещал мне это!
– Дьюк ушел на охоту. Намеревался вернуться к трем часам.
Она некоторое время молча смотрела на него, потом резко повернулась и бросилась за угол.
Тут же появилась Барбара, взяла лопату, и они продолжили работу.
– Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей этого разговора, – сказал Хью.
– Какого?
– Если только ты не отходила отсюда более чем на сто ярдов, то сама знаешь какого.
– Хью, это не мое дело.
– В нынешних обстоятельствах всем до всего должно быть дело. Теперь ты составила плохое мнение о Грейс.
– Хью, да мне и в голову никогда бы не пришло критиковать твою жену.
– Тем не менее у тебя складывается какое-то впечатление о людях. Я хочу, чтобы твое представление о Грейс не было поверхностным. Представь себе, какой она была двадцать пять лет назад. Вспомни Карен.
– Должно быть, Карен очень похожа на нее?
– Да, похожа, но Карен никогда не отличалась ответственностью. На Грейс же всегда во всем можно было положиться. Я находился на действительной службе – офицерский чин я получил только после Перл-Харбора. Ее родители были, что называется, добропорядочными бюргерами. И они вовсе не желали, чтобы их дочь вышла замуж за нищего солдата.
– Еще бы!
– А она все же вышла. Барбара, ты даже представить себе не можешь, что значило в те дни быть женой молодого парня, призванного в армию! При полном отсутствии денег. Родители Грейс хотели, чтобы она вернулась домой, но не присылали ей ни гроша, пока она находилась со мной. Грейс не бросила меня.
– Она молодец.
– Да. Учти притом, что до этого ей никогда не приходилось жить в одной-единственной комнате, пользоваться общей с другими жильцами ванной, сиживать в приемных покоях военно-морских госпиталей. Экономить буквально на всем. Оставаться совершенно одной, пока я был в море. Молодая и красивая женщина могла бы найти себе кучу развлечений в Норфолке, а она вместо этого нашла себе работу в прачечной – сортировать грязное белье. И все же, когда бы я ни приехал на побывку, она была неизменно красива, жизнерадостна и ни на что не жаловалась. Александр родился на второй год…
