Когда слуга вышел, Стефан Писк довольно потер ладони, потом звонко хлопнул ими по пузу. «Дохлую вшу тебе, а не сто тысяч от продажи вина! Я тебе, собака, еще не такое придумаю!»
С этим Писк пошел в спальню, так как ложился всегда еще засветло.
***
В подземелье дома Виттории Висконти, гремя цепями и то завывая, то скуля, шепча под нос заклинания, металась старая ведьма. В кромешной тьме ее заклинания, казалось, обретали плоть и наводили ужас на молодого мужчину, распятого на цепях в одной из соседних камер.
Подвал в лавке Толстого Брю был намного больше самой лавки. В самом дальнем углу подвала, за пузатой бочкой со старым вином открылся потайной люк, и из него вылезла Зея. Отряхнув платье и поправив волосы, она поднялась по крутой лестнице в заднюю комнату лавки. Повсюду на полках стояли медные кувшины, чаши и блюда. Даже полумрак комнаты не мог скрыть красоты этой девушки. Толстый Брю слащаво улыбнулся и поклонился, насколько позволил ему живот.
– Он еще не появлялся? – спросила Зея.
– Нет, моя госпожа, я неотлучно сижу в лавке, никого не было.
– Скажи Анабелле, пусть перенесет нас обратно в Золотой Город.
Толстый Брю вышел, но почти тут же вернулся со служанкой.
– Обратно! – молвила Зея.
Старая служанка взяла девушку за руку и начала шептать заклинания. Через минуту на месте, где они стояли, осталось лишь небольшое облачко тумана.
***
Виттория Висконти спускалась в подземелье своего дома по кирпичной винтовой лестнице, высоко держа над головой факел. В подземелье было сыро и холодно, пахло плесенью и гниющей человеческой плотью. Пройдя между рядами камер и клеток, – в некоторых из них белели человеческие кости, она направилась в дальний конец коридора, где в одной из клеток, прикованная к стене цепью, сидела старуха. Одежда на ней висела рваными лохмотьями, и уже было неразличимо, имела ли эта одежда какой-то цвет. Длинные седые волосы спадали грязными сосульками. Нос был длинный и загнутый, но удивительно молодые глаза смотрели на Витторию без страха и мольбы и, казалось, смеялись над ней.
Виттория воткнула факел в земляной пол возле клетки и промолвила:
– Здравствуй, Одора! Все движется к тому, что ты мне предрекала!
Одора молча улыбнулась одними губами.
– Не я посадила тебя на цепь, Одора! Ты и сама прекрасно знаешь. Тебя пленили и спрятали здесь еще до моего рождения. И я не могу тебя отпустить, не опасаясь за свою жизнь и жизни моих братьев. Это возможно только в одном случае, если ты дашь клятву верности служить мне, пока не исполнишь мое желание!
– Желание твое очень даже предсказуемо! – прошипела Одора. – Твои родители заперли меня здесь, отняв силу, наложив заклятье на эту цепь. Но на тебя я не держу зла! Теперь появилась та, в которой сила всех тридцати трех, Верховная Ведьма – сама Темная Сторона! Я ничего не просила у тебя. Ты сама сделала мне предложение… Хорошо, я дам тебе клятву и сделаю все, что ты просишь! Но по исполнении клятвы я уйду служить Темной Стороне!
Виттория взяла факел.
– Тогда я пойду, приготовлю все для обряда.
Она повернулась и пошла к выходу. Проходя мимо одной из клеток, она заметила движение. Виттория осветила клетку. На полу, прикованный за обе руки и ноги, распятый, лежал молодой человек. Камзол его был весь изорван, волосы спутались, а глаза горели ненавистью. На щеках проступала трехдневная щетина.
– А, граф Фердинанд! – проговорила Виттория и подошла вплотную к нему, продолжая: – Моя цель теперь гораздо выше, чем стоит ваш род. Поэтому вы мне больше не нужны!
