Свободные Земли - страница 46

***

Мурави Окаянный и его люди тесно набились в подвале под лавкой Толстого Брю. Мурави уже нашел вход в подземный тоннель, а бочка, его прикрывавшая, скрашивала время ожидания своим старым вином.

***

Две тысячи всадников, основной костяк которых был собран из разбойников с больших дорог, городских грабителей, воров и просто тех, кто искал легкой жизни, уже несколько дней ждали распоряжения из столицы. Расквартированные на богатых виллах вдоль западного побережья Спокойного озера, воины вели себя так, словно они у себя дома. Герб Висконти «Меч и роза» давал им право на дорогое вино из подвалов, еду и женщин, даже если они не были продажными. На виллах творились полный хаос и вакханалия. Командиры, вместо того, чтобы следить за дисциплиной, сами принимали в этом участие. Уже к этому времени произошло несколько убийств, и сгорели две виллы.

***

Вдоль дороги из Троеречья в Цивилизацию горели сотни костров и ставились палатки. Войско вставало на ночлег. До столицы оставался один дневной переход…

***

В гримерке Роману объяснили, что трико нужно было для того, чтобы его не было видно из-за дерева. Размер поначалу был нормальный по словам портного. Но после исчезновения графа Дейса, уже в последний день директор сам хотел его заменить, тогда трико и ушили. Теперь времени перешивать уже не было. Овал для лица в дереве тоже переделали под директора. И вот, Роман стоял согнувшись, засунув лицо в декорацию. Трико нещадно жало. Раздался негромкий шум аплодисментов и занавес открылся…

Никогда в жизни Роман и представить не мог, что бывают такие огромные зрительные залы! Столько публики! Такие кресла! Чтобы как-то прийти в себя, Роман стал внимательно вслушиваться в диалог актеров. Через десять минут он понял, что у него могут завянуть уши, и он сломает очень хрупкую декорацию. Какую чушь они несли! А еще он почувствовал, как сильно у него ноет спина. Роман решил внимательно приглядеться к залу. В самом центре, в десятке метров от сцены на небольшом возвышении стояло одинокое массивное кресло. Роман слышал, что актеры говорили друг другу, будто у Императора сегодня с утра разыгралась подагра, и его не будет. Тем временем спина Романа стала болеть еще больше. По одну сторону от Императорского кресла сидели знатные господа. В дорогих камзолах, все увешенные орденами, значками и лентами. Половина этих господ были все в синяках и ссадинах, и их лица казались Роману слишком злыми. Роману стало невмоготу терпеть, и он потихоньку согнул ноги в коленях и чуть распрямил спину. Глядя на этих воинственных господ, Роман никак не мог вспомнить, с кем сейчас Империя ведет войну.

По другую сторону от Императорского кресла сидел модно одетый господин, лет тридцати и две незнакомки, которых Роман видел в городе. Колени предательски задрожали, а спина, не полностью разогнутая, так и не проходила. Роман стал пристально разглядывать девушек. Брюнетка, в очень богатом зеленом платье с вызывающим вырезом на груди, как показалось Роману, пристально смотрела куда-то за дерево. «Спина! Ноги совсем затекли!..» Блондинка, которая была одета в простое черное платье, теперь уже и она точно смотрела в глаза Роману. И, хотя на сцене разыгрывалась лирическая сцена, близкая к трагедии, глаза ее почему-то смеялись. Спина и ноги Романа ныли… «Еще так долго!» – взмолился он про себя. Пришлось снова перевести всю массу тела на себя. Тут ему вдруг почудилось, что его роль и правда очень драматическая. Он ощущал, как уже весь покрылся потом, и пот вместе с гримом смешались в его глазах! Как можно было написать пьесу в один акт, продолжительность которого более целого часа?! Спину Роман совсем перестал чувствовать, а ноги вдруг задрожали так, что он стал замечать сам, как листва над его головой трясется. Тут он решил успокоиться и немного отвлечься, и еще понаблюдать за залом, хотя боль в спине была же невыносимой. Вдруг он увидел, что к нему идет огромный пузатый человек с приклеенной черной бородой, неся с собой бутафорский топор. Дровосек подошел к Роману и рубанул ненастоящим лезвием по стволу его дерева. Роман напрочь забыл те слова, которые говорил ему директор. Дровосек ударил еще раз. Роман выпрямил ноги и, согнувшись, все пытался вспомнить, какие слова он должен был произнести. Тут по его ноге пришелся удар чуть посильнее, но тем же «оружием». От неожиданности, он потерял равновесие и, пытаясь устоять, вдруг весь выпрямился. Адская боль пронзила его спину. Он запнулся о рейку в конструкции основания своего дерева, и, не удержавшись, повалился кусту прямо «на голову». Куст, грязно и тихо выругавшись, так ударил Романа кулаком под зад, что он вылетел на середину сцены, ломая конструкцию своего дерева. Затекшие ноги не удерживали его вес, и он покатился кубарем по сцене. Тонкое трико лопнуло на теле по всем швам, какие только были, и опало на сцену. Роман быстро схватил большой кусок кроны и прикрыл им свою наготу.