Кай ставит меня на ноги, касается лбом моего лба. И прямо вижу, как призывает себя к смирению.
— Какой радушный из меня хозяин вышел, правда? — хрипло усмехается. — Очень скучал, балеринка, а ты набрасываешься… Ноги еще эти твои длиннющие… — Он снова сглатывает и закрывает глаза. — Так, давай начнем сначала. Ты голодная?
Киваю, чувствуя себя вулканом, который вот-вот взорвется.
— Тогда вымой руки и иди на кухню, — распоряжается он, но я вовремя ловлю его за край свитера и притягиваю обратно.
— Ты не понял, — шепчу. — Я голодная, но не хочу есть. Тебя хочу. Если завтра я опять останусь без тебя, то, пожалуйста, просто раздень меня сейчас и отведи в спальню.
— А если нет? — он не уходит. Нависает сверху. — Если мы еще увидимся?
Широко распахиваю глаза, глядя на него в изумлении.
— Ты переезжаешь обратно? Скажи мне, что это так!
— Твой отец приходил. Звал обратно. Я обещал подумать.
— О чем тут думать?!
— Разве не о чем? Я обещал больше не врать.
— Я буду врать за тебя!
Смеется низким хриплым смехом, задумчиво стягивая с моих волос резинку. Пучок рассыпается, а я бы предпочла, чтобы это были трусики, которые все еще на мне.
— Давай им все расскажем, — шепчет он. — Раньше, чем стало поздно. И пусть все будет по-честному.
— Если мы расскажем, то потом ничего не будет. Тогда тебя опять выгонят. Ты же знаешь… Отец не готов к такому.
— А он никогда готовым к такому не будет, Юль. Ему просто надо взять и рассказать всю правду. Поставить перед фактом.
— Нет, дай мне время. Я подготовлю его, ладно?
Ведет губами по скуле, носу, целует один глаз. Потом другой.
— Он все равно меня выгонит, Юль, готовь ты его к этому или нет. Он другого парня для тебя видит, явно не меня. И будет даже лучше, если я уйду. Это ненормально жить в одной квартире и оставаться при этом сводными.
— Карантин, Кай. Мы не будем видеться неделями. Пожалуйста, давай дождемся послаблений. Так мы хотя бы новогодние праздники проведем вместе… Только не уходи. Не исчезай. Не оставляй меня одну… Я ведь… тебя…
Дыхание срывается. Сердце колотится, и хочется зажмуриться от собственной смелости. Горячие три слова щекочут язык, как пузырьки газировки.
И он не дает договорить. Рано ведь. Сама понимаю, что рано. Просто закончились аргументы, а этому нечего противопоставить, кроме как такой же. Равносильный. Страстный ответ.
Я тебя тоже.
Кай не произносит этого, но целует меня так, что дарит надежду. Я не могу потерять его опять. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Мышцы на плечах Кая напрягаются. Он снова с невероятной силой воли отрывается от меня, впечатывая сжатый кулак в стену.
— Так, балеринка. В последний раз спрашиваю. Пельмени будешь сейчас или потом? Для тебя готовил.
Касаюсь пуговицы на его джинсах и расстегиваю так, что Кай вздрагивает.
— Потом, — выдыхаю. — Все потом.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
