– Мить, ты же тоже мотоциклист, – вдруг осенило Татьяну Владимировну. – А что, если вам с Ритой покататься вместе? И Илья будет спокоен, а то он каждый раз переживает, когда его дочь уезжает на этом сомнительном транспорте.
– Вообще-то, этот сомнительный транспорт он подарил мне сам, – не стала я молчать.
– Да, но он не думал, что ты так часто будешь его использовать. Всё-таки это опасно.
– Ты ещё не представляешь, насколько опасно, мам, – не сводя с меня выразительного взгляда, произнёс Матвей, и я готова была придушить его, если он сейчас расскажет, что я принимаю участие в гонках.
– Что ты имеешь ввиду? – тут же среагировала мачеха.
– Да ничего, мам. Просто согласился с тобой и Ильёй Сергеевичем. Кстати, где он?
– Будет с минуты на минуту. Стол накрыт, прошу занять свои места.
В этот момент входная дверь хлопнула, и в гостиной появился мой отец с двумя букетами цветов. Он часто радовал нас с Татьяной Владимировной цветами и подарками, отчего мачеха просто таяла.
– Всем доброго вечера! – папа протянул нам цветы и пожал руку Матвею. – Ну, наконец-то, мы с тобой познакомились. Илья Сергеевич.
– Матвей, – мой братец улыбнулся во все тридцать два – явно решил произвести впечатление на моего отца с первых секунд.
– Я рад, что наша семья, наконец, объединилась. Матвей, чувствуй себя, как дома, ничего не стесняйся.
– Спасибо. Я уже. Освоился.
– Хорошо, очень хорошо!
Я недовольно пропыхтела. Освоился он действительно быстро. Не удивлюсь, что такими темпами скоро я стану чувствовать себя гостьей в этом доме, а не он.
– Милая, а почему ты в таком виде? – обратился ко мне отец.
– Я просто решила после ужина прокатиться по городу.
У отца тут же сменилось настроение. Он нахмурился и устало вздохнул:
– Может быть, ты хотя бы сегодня проведёшь вечер с семьей?
– Пап…
– Рита. Ты слишком увлеклась своим мотоциклом. Я уже жалею, что купил его тебе.
– Но почему? – возмутилась я, испугавшись, что отец может запретить мне ездить на мото.
– Потому что, Рита! – он стал злиться. – Пока ты рассекаешь по городу, я места себе не нахожу, всё гадаю, вернётся ли моя дочь целой и невредимой и вернётся ли вообще?
– Пап, что ты такое говоришь?!
– То и говорю, что это опасно!
– Да с чего ты это взял?
– С того, что почти каждый день в новостях я читаю, как эти мотоциклисты разбиваются на каждом шагу! Ты хочешь для себя такой же участи?
– Ты невыносим! – я встала из-за стола.
– Ты куда? – отец схватил меня за руку.
– Проветрить голову. А то ты несёшь всякую чушь, от которой у меня началась мигрень.
– Значит так, – строго произнёс отец, и по моей коже пробежал холодок, так как я знала, что после этих слов не последует ничего хорошего.
– Я запрещаю тебе садиться за руль мотоцикла!
– Папа, ты не можешь мне этого запретить!
– Илюша, успокойся! – попыталась вмешаться Татьяна Владимировна, но отец был настроен серьёзно. – У нас семейный ужин, и я не хочу, чтобы он начинался с разборок и скандалов.
– Семейный ужин, на который твой сын пришёл в брюках и рубашке, а моя дочь – в своём кожаном костюме, который, как мне кажется, она не снимает даже, когда принимает душ.
– Не говори ерунды, Илюш. Какая разница, кто во что одет? Мы сейчас все вместе поужинаем, а потом пусть дети занимаются, чем захотят.
– Тань, я сказал своё слово. Рита больше не сядет за руль этого транспортного средства.
– Илья Сергеевич, – вдруг вмешался Матвей. – Вы меня, конечно, извините, но не перегибайте палку. Вы, возможно, уже знаете, что я тоже мотоциклист.
