Вдыхаю поглубже, резко отворачиваясь.
Надеюсь, что сегодня у обоих настроение получше. Не хотелось бы въезжать в этот элитный особняк, как кошки с собаками. По крайней мере, ради наших родителей.
– Привет, малая, – слышу низковатый и немного ломаный голос младшего.
– Сам то давно повзрослел? – не глядя отвечаю ему, на что слышу его усмешку..
Его брат выходит чуть вперед и я, уверена, разглядывает меня из-подсолнечных очков. Ерзаю, не понимая, почему мне так неприятно, а тело словно резать на живую собираются.
Правда, вместе с этим, то, как он одним видом демонстрирует, что я таракан на его чистейшей территории, мгновенно злит. Скрещиваю руки на груди, и радуюсь тому, что одела бесформенную футболку.
– Ну что, как тебе тут? – продолжает разговор Демид, заставляя оторвать взгляд от своего надменного братца.
– Нормально, – вру я, бросая взгляд на открытый вход с передней террасы внутрь дома.
– Ты сейчас пытаешься обмануть нас или себя? – встревает гортанный баритон старшего.
– А ты такой проницательный, – с фальшивой улыбкой отвечаю ему.
Он подходит ближе, снимая очки, и убирает рукой волосы, что спадают ему на лоб.
Стараюсь сделать вид, что мне наплевать, и уж тем более, я его не боюсь. Однако, по его расплывающейся ухмылке понимаю, вряд ли это у меня получается.
– Проницательнее, чем ты думаешь… – щурится он: – Из какой там халупы вы вылезли?
От удивления усмехаюсь.
– Такая халупа тебе и не снилась! – парирую я.
Мы не сказать, что богаты. Но и бомжами нас уж точно нельзя назвать.
Да, коммунальная квартира, но родители ее выкупили, а при разводе отец оставил ее нам.
Пусть там старая паркетная доска, дающая знать о приближении кого-либо; стены в обоях и старый сервант, зато это исторический центр города. Любой, кто понимает, что такое Санкт-Петербург, оценил бы.
Вижу, что он так и стоит с усмешкой на лице, а его брат практически влезает между нами.
– Ладно, ладно, – кладет Демид ему руку на плечо.
А я прямо от громкого осознания головой качаю.
Так вот, что он думает о нас с мамой. Что нам нужны только кошельки их достопочтенного семейства.
– В универе, – продолжает он угрожающе и глухо: – Даже не думай стоять рядом. Еще не хватало, чтобы нас увидели с тобой, – с презрением, особенно на последних словах, добавляет он.
А меня это задевает.
Я не надеялась на то, что меня тут обнимут и проведут кровный ритуал. Но и не думала, что со мной будут говорить так.
Прячу задетые чувства, и сжимаю челюсти.
Я пыталась быть вежливой, этому есть свидетели. Но очевидно, этот парень совершенно не представляет, что это такое.
Демид почти толкает брата вперед, а на меня посылает на пять процентов извиняющийся взгляд.
Отворачиваюсь, потому что стресс от этого переезда только начинает набирать обороты, а мне казалось, что должно стать легче.
Не хочу я смотреть этот дом, не хочу даже соглашаться въезжать сюда, потому что тогда нас точно будут считать нахлебниками.
А мы таковыми не являемся.
– Милая! – слышу голос матери, и с силой тру лицо: – Лера!
Вдох-выдох, и я все же плетусь туда, где стоит вся эта компания.
Когда дохожу, наблюдаю, что сыновья уже валяются на шезлонгах у огромного бассейна.
– Ну, как тебе? – у мамы в глазах столько счастья, что я отчаянно не хочу портить ей настроение.
– Мам, ты уверена, что это по карману? – начинаю издалека.
И всеми возможными способами корю себя за то, что повелась на его издевки.
