Она отмечает праздник с подругами с новой работы в маникюрном салоне. Вообще, причиной нашего переезда был ее новый мужчина Адольф, с которым она познакомилась в интернете. Сначала уехала к нему одна, и мы полгода жили с папой и Катей. Как раз только родилась Лиза. Это было прекрасное время, я могла видеть Славу практически каждый день, когда папа нас отвозил в школу.
Нас мама забрала ближе к сентябрю, оформила документы на перевод в новую школу, продала квартиру и маникюрный салон, и перевезла нас с Сеней в столицу. Новый мужчина неожиданно оказался женат, а мама до сих на правах любовницы. Она безумно хочет от него забеременеть.
Я ее не осуждаю, но и не поддерживаю в этом. Она наивно считает, что однажды он разведется и женится на ней. Мне маму искренне жаль, но это ее жизнь.
– Через пять минут Новый год! – громогласно кричит дядя Леня, папа противной Ленки. Он уже принял на грудь и раскраснелся.
– Ты подготовила бумажку и ручку? – неожиданно обращается ко мне сводный брат, прожигая взглядом. Лена, что-то увлеченно рассказывающая ему, затыкается. Сидит так близко, что уже почти трется о него своими сиськами.
– Подготовила, ручку даже запасную взяла. И зажигалку тоже! – спокойно демонстрирую, доставая из-под тарелки. Ожидаю, что сейчас опять начнет острить и поддевать меня на эту тему, но он удивляет.
– А оторви мне половинку! – просит. – Я тоже попробую. Вдруг, сбудется.
Хочу ответить что-то язвительное, но прикусываю язык. Я – взрослая и самодостаточная девушка, знающая себе цену. С барского плеча рассказываю нюансы волшебного действа и передаю кусочек бумажки и ручку. Из вредности решаю в этом году загадать желание, не связанное с Кобзарем. С меня довольно!
– С Новым годом! С Новым счастьем! – кричат гости за столом, пока бьют куранты. А я спешно царапаю буквы на бумажке, поджигаю, бросаю пепел в шампанское и давлюсь, успевая выпить до дна.
Слава, сидя напротив, производит такие же манипуляции, и жадно пьет, наблюдая за мной из-под полуприкрытых век. Хотя, скорее, мне это кажется.
Включается гимн, и все поднимаются из-за стола. Потом мы обмениваемся подарками, поздравляемся, снова наполняем бокалы. Одеваемся, и идем на улицу бахать салюты. Дети пищат от восторга, а я записываю кружочек на фоне фейерверка и отправляю маме и Павлику. В мессенджерах более-менее спокойно, пока Москва еще не встретила Новый год. Краем глаза замечаю, что Лена не отлипает от Славика и хлопает в ладоши, стоя в тесной близости.
Я обнимаю бабушку с дедушкой и стараюсь не обращать внимания на высокую фигуру в дутом пуховике. Катя с папой стоят рядышком, обнявшись, и смотрят в небо, освещаемое брызгами искр и яркими всполохами света.
По возвращении с улицы, дети находят подарки от Деда Мороза и радостно верещат. Мне надоело сидеть за столом, и я подключаюсь к ним. Шея, спина и лопатки горят огнем от пристального взгляда, мне даже не нужно оборачиваться, я и так знаю, кто это. И меня это бесит неимоверно. Либо это развивается биполярное расстройство.
– Смотри! – демонстрирует мне большого трансформера Никита. – Его зовут Оптимус! Я мечтал о нем целый год!
– А у меня вот что! – перебивает его Лиза, тыча мне в нос пупсом, удивительно похожим на настоящего ребенка. – Это Хуан Антонио! Его даже можно из бутылочки кормить!
– Здорово! – восхищаюсь я. – Можно посмотреть?
Сестренка великодушно протягивает мне куклу, а я беру ее на руки с восторгом рассматривая реалистичную игрушку. Реснички, маленькие пальчики.
