Гошан трет подбородок.
— Чел, крепись. Похоже,
эта война только начинается.
Я сжимаю кулаки.
— Знаю. Поэтому мне нужно
просчитать каждый шаг и только затем действовать.
Звенит звонок, наш
разговор обрывается, и мы с Гошаном заходим в аудиторию. Я стремительно иду к
задним рядам, друг плетется вслед за мной. Как бы мне ни хотелось полностью
погрузиться в учебный процесс, я понимаю, что не смогу заставить свой разум не
думать о проблемах.
Когда мы занимаем свои
места и успеваем прослушать лекцию около получаса, я начинаю терять
концентрацию. Мне уже все равно, что там бормочет препод по анализу, потому что
в мои мысли какого-то черта забирается Диана. Вернее, ее образ.
Моя неприязнь к семейству
Волковых достаточно высока, но действительно ли мне нужно грести и Диану, и ее
мамашу под одну гребенку? Вспоминаю наш недавний разговор, где я посмел заявить
о том, что женщина, которую в качестве невесты выбрал мой отец, любит только
деньги. Знаю, что я был резок и категоричен, но выражение лица Дианы по сей
день не выходит у меня из головы. Ну неужели мои слова действительно ее
шокировали? Она была не в курсе козней Оксаны? Быть этого не может! Они ведь
мать и дочь, кровь от крови и все такое, у них обязан быть план на двоих. Может,
они распределили роли, и мамаша — добрый полицейский, а Диана — плохой? Не знаю,
что и думать, если честно.
Нужно как-то подступиться
к моей сводной сестре и ненавязчиво выведать хоть что-то. По крайней мере это
будет не так палевно, как если бы я в открытую наехал на ее подружку.
После занятий Гошан снова
тащит меня в зал. На этот раз я решаю не сопротивляться, потому что с
Петровичем мы вроде все решили. Тренер не пытается разговаривать со мной по
душам и узнавать подробности о смерти моей мамы, и я ему за это благодарен.
Очень.
На его месте я бы просто
закрыл дверь перед носом придурка, который однажды решил устроить в зале бои
без правил, потому что не справился с эмоциями, но этот мужик оказался слишком
великодушен. Поэтому я пользуюсь выпавшим мне шансом и не высовываюсь.
Поколотить грушу пару раз в неделю это все, что мне нужно.
— Так и что в итоге-то? —
интересуется Гошан, отрабатывая удары на грушевидном мешке. — Сегодня, значит,
присоединишься к семейству на ужине?
Я стою неподалеку от
него, опираясь на шведскую стенку. По моему лицу течет пот, и я вытираю его
полотенцем, что висит на шее.
— Ага, — отвечаю,
отхлебывая воду из бутылки, — буду во всеоружии.
— Галстук наденешь, что
ли? — шутит он, заставляя меня усмехнуться.
— Нет, скорее, остро
заточу язык. Собираюсь закидать Оксану каверзными вопросами.
— Да она тебя раскусит в
два счета. Если мать Дианы действительно матёрая, то ты уже в пролете.
— Ты на чьей стороне
вообще? — возмущаюсь я. — В конце концов, я всего лишь собираюсь прощупать
почву. Нечего раньше времени мой план хоронить.
— Соррян, — произносит
Гошан, смачно бьет по мешку, а затем останавливается и поворачивается ко мне. —
Не питаю иллюзий, но понаблюдать интересно.
Я прыскаю со смеху.
Гошан больше ничего не
говорит, полностью отдавая себя тренировке, и я тоже решаю еще немного
позаниматься.
После зала я собираюсь
домой. Уже вечереет, и мне вовсе не хочется ехать на окраину города. К
несчастью, я теперь там живу, а значит, у меня нет выбора. Изучив маршруты, иду
на остановку и следом сажусь в нужный автобус. Он битком набит людьми, которые
едут с работы, в салоне меня буквально давят. В этой тряске я трачу около
сорока минут своей жизни, и все-таки добираюсь невредимым. Более или менее.
