Тяжело вздыхаю.
- Так надо! Дети Алексея Михайловича - дружат, - многозначительно играет бровями.
- Ладно... - покладисто соглашаюсь я. - Только ради Вас.
- И улыбайтесь.
Притормаживает у торгового центра, Ярославна - на крыльце с пакетами в руках.
- Пакеты возьмёшь у неё, - вдогонку.
Подхожу к царевне, мы синхронно наклоняется для поцелуя в щеку, немного неловко тыкаемся друг в друга, запутавшись в какую щеку целовать.
Кто придумал эту тупую постанову? Если б мы дружили, мы б не в щечку целовались, закинул бы эту дурынду на плечо, дал по жопе и утащил бы в машину.
- Да, блять... - шипит она, хватая меня снизу за подбородок, и разворачивает лицо, демонстративно чмокая в щеку.
- Ты чего - поцеловать нормально не можешь?!
- Ну извините, ваше высочество! - дёргаю из рук пакеты. - В щечку мы не привыкшие, гусары как-то больше взасос...
Нечаянно наступаю ей на ногу.
- Гад... - цедит она. - Специально же!
- Весь день мечтал тебе на ногу наступить! - фыркаю я.
Идём рядом к машине, перестреливаясь угрожающими косыми взглядами, но, сука, улыбаемся!
Открываю ей дверь.
- Руку подай! - закатывает глаза.
- Нищим духом не подаю!
Хлопаю дверцей. Обхожу, сажусь рядом.
Ольга Валерьевна, поджав губы, стучит пальцами по рулю.
- Чо - плохо, да? - скашиваю на неё глаза.
- Дубль два, дети.
- В смысле?!
- Возвращаетесь на крыльцо и делаете всë заново, второй раз.
- Оооо... - раздражённо и мучительно стонем мы.
- Вперёд!
11. Глава 11 – Гад и змеища
От поцелуев в щеку, щеки мои стёрлись, иначе чего бы им так гореть?
Мы едем на заднем сиденье, между нами бумажные пакеты и чувства. Очень сильные чувства! Чувство бешенства, например, самое сильное. И оно так странно бродит по моим внутренностям, что я не совсем уже уверена, что это именно оно.
- Мам, включи кондиционер. Жарко.
Подставляю лицо под прохладные волны воздуха. Оо... Губы расплываются в довольной улыбке. Достаю журнальчик по парфюму с пробниками.
Гад улыбается в свой телефон, пишет голосовые. Намурлыкивает там что-то… Но играет музыка, и я не могу разобрать - что именно он тихонечко говорит в микрофон. Телкам своим, наверное... Желудок сжимается, вызывая изжогу на его шлюханские мурлыкания.
Мне неприятно это. Настолько, что меня этим чувством можно пытать.
Снова злюсь... И на него? и на себя. Почему мне не плевать?
Надо как-то абстрагироваться.
Я сама по себе, он сам по себе.
Пытаюсь включить адекват. Ладно. Ну, хватит, в самом деле, грызться. Ничего прям эдакого он не делает. К тому же до сих пор не слил отцу видео.
- "В клуб не обещаю, но кофе попьём...", - пока переключается трек слышу я его голосовое.
Кстати!!
- Мам? Всë в силе?
- Ясь... - на светофоре ловит мама мой взгляд в зеркало. - Ты только не расстраивайся, хорошо?
- В смысле?! - замираю я, не дыша.
- Борис отменил вам все мероприятия, пока рейтинг не выйдет на более крепкую позицию.
- Аааа!! Это из-за тебя всë! - яростно луплю гада журналом. - Из-за тебя!!
Выставляя предплечья, отбивается.
- Чокнутая!
Вырывает у меня журнал и, заломив руки, заваливает головой к себе на колени.
Держит так, что не дёрнуться.
И я, сдаваясь, просто реву. Я никогда не попаду в этот чёртов клу-у-уб!
- Дети?! - нервничает за рулём мама, пытаясь обернуться.
- Всë нормально! - запечатывает мой рот гаденыш. - Братские объятия.
Аккуратно меня отпускает, ловит лицо за подбородок, разворачивает к себе. С тревогой недоверчиво смотрит в глаза.
