Заткнись, о Боже! Неужели нельзя зайти и поцеловать меня для начала?!
- Я привёз тебе тесты.
И мне хочется двинуть подзатыльника всем окружающим. Всем! Отцу, маме, Гаду, Лерке, Эдику. И даже немного себе. Потому что внутри меня его проникновенный голос: "В сeрдцe... Оставь мнe нeмного мeста... ".
- Да блять!
- Ты чего?
- Ничего...
6. Глава 6 - Несправедливость
За завтраком папа опять не с нами. У него "гонка".
Мама на диете и после своих коктейлей пьёт только чёрный кофе. Я, сонно и лениво, ковыряю творог. Но! Для гада персонально приготовлены ажурные блинчики с сахарной пудрой и свежей малиной.
- Очень вкусно, Ольга Валерьевна!
Бла-бла-бла... - кривляюсь я.
Подлиза какой!
- Мам... Ну можно вечером мне с Лерой и Виталиком? На остров на вертушке.
- А кто пилот?
- Да откуда я знаю? - поглядываю на часы.
- А Эдик полетит?
- У Эдика - гольф.
Мама уносит пустую чашку.
Губы Ивана искажаются в уничижительной ухмылке.
Враждебно смотрю на него.
- Он и клюшку с собой носит?
- Зачем?
- Ну, если ему навешают, он ей будет отмахиваться? Или как там в гольфе?
- В гольфе не так! - презрительно улыбаюсь я. - Там нанимают телохранителей, и они решают все проблемы.
- Мм... Короче без девайса, никакого секса, - резюмирует гад, посмеиваясь.
- Без Эдика не отпущу, - возвращается мама. - Мало ли что. Тогда, Ванечку возьми.
- Нет! - цежу я. - Это не та компания, куда я могу взять вашего "Ванечку".
Ухмылка на лице гада застывает.
Будет там опять Лерку облизывать. Пошёл к чертям!
- Кстати, - допивает он чай. - Я сегодня ночевать не приду, Ольга Валерьевна. У меня планы.
- Какие? - настороженно прищуривается мама. - Ты с отцом согласовал?
- Ну... - вежливо улыбается. - Я уже слишком взрослый мальчик, чтобы согласовывать свои ночи с отцом.
Моë сердце надсадно болезненно колотится.
Ночи...
У него ночи!
Гад облизывает свои губы.
А у меня и дней нет. Что за несправедливость??
- Ма-а-ам?? Почему его пиарщики не дрюкают? Почему только меня?!
- Так... - сжимает виски мама. - Ты с отцом всë-таки обсуди, пожалуйста, Иван. И не забывайте оба о том, что вы под прицелами камер и на карандаше у журналюг. Не подставляйте отца!
Мама провожает Ивана, аккуратно ему выговаривая за сигареты, приводя довод с сердцем.
Ревниво наблюдаю за этим.
- Ольга Валерьевна... - жмурясь, лыбится гад. - Меня ничем не убить. Я живучий и бессердечный.
- Не говори так, - расстраивается мама.
Целый день слоняюсь, жду права. После обеда приезжает Эдик.
Мы сидим на уличном диване-качелях.
Внимательно рассматриваю его профиль. Эдик, вообще, симпатичный... Стилист над ним неплохо пофеячил. Но... Но невольно сравниваю его с гадом. И как будто нет чего-то важного. Нерва, борзоты, харизмы...
Наклоняюсь к нему ближе, облизывая губы.
- Целуй...
Прислушиваюсь к ощущениям. Сердце даже не ëкает. Словно мы пельмени лепим, а не обещаем нашим телам оргазм, если они не остановятся.
Хотя, о каком оргазме я говорю? Оргазм со мной происходит только в гордом одиночестве. Если я к себе прикоснусь при нём, боюсь, Эдика инфаркт, от оскорбления его мужского достоинства, хватит!
И размер у него вроде нормальный, но чет-как-то...
- Не так, - отстраняюсь я.
- Как?
Скидывая сабо, ставлю ступню ему на бедро. Откидываюсь назад. Медленно двигаюсь в пах, втыкаюсь пальчиками в ширинку.
Оглядывается.
- Что ты делаешь? - с опаской. - Мы же не одни.
Раздражённо толкаю его в пах.
Просто "встать", забыв про всё на свете, ты можешь?!
