Что произошло между ее родителями, что привело ее ко мне, что заставило придти сюда?
Ее ложь разрушила мою жизнь, но что она сделала с ее жизнью?
Честно говоря, я никогда не задумывался об этом, и сейчас мне все это не настолько важно, чтобы спросить ее. Это ее собственная вина.
Если бы она не соврала... Мы ведь были всего лишь детьми, она не обязана была делать это, если не хотела. Может быть, в ее глазах эта ложь выглядела как выход, так она хотела спасти свою задницу, но для меня это был конец. С этого момента моя жизнь начала разрушатся.
Все изменилось из-за ее глупой лжи.
Я потерял все... любовь моего отца, мою мать, моя жизнь рухнула из-за нее.
Краем глаза я наблюдаю за тем, как она готовит себе тарелку. Садится со мной за стоку, но не рядом. Она оставляет приличное расстояние между нами, как будто знает, что лучше не пытаться сесть рядом со мной.
Между нами воцаряется неловкая тишина, и я пытаюсь по-быстрому запихнуть в рот остатки еды. Мне нужно уйти отсюда, мне нужно уйти от нее. Подальше от ее цветочного запаха, ее ангельского лица, ее печальных глаз. Кровь в моих венах достигает точки кипения. Все эти невысказанные слова и вопросы висят между нами.
Я хочу причинить ей боль своими губами, сломать ее своими прикосновениями... Я хочу сказать ей, что она на самом деле не такая уж и нелюбимая, но это противоречит всему, что у меня внутри. Это было бы равносильно предательству самого себя, я должен никогда не забывать, почему мы враги, почему ее присутствие здесь неприемлемо. Я чувствую взгляд ее голубых глаз на своей коже...
Почему она не ест, почему она смотрит на меня?
— О прошлой ночи... — робко начинает Лера, а я крепче сжимаю вилку, металл впивается в мою ладонь.
Неужели девушка действительно хочет увидеть, как я выхожу из себя? Очевидно, да, потому что она продолжает.
— Что ты имел в виду прошлой ночью? Ты все время говоришь, что я солгала, но я не знаю про что ты. Возможно, я смогу объяснить... Я хочу устранить это недопонимание.
Не могу ее слушать. Сука. Раздражает.
Не понимаю нахрена гадина пытается строить из себя невинность.
— Ты, блядь, серьезно сейчас?
Я чувствую, как расхожусь, как во мне пульсирует гнев. Так долго я держал это внутри, позволял разъедать мою душу, а теперь она здесь, прямо передо мной, и все, что я хочу сделать, это заставить ее страдать.
Заставить ее заплатить.
Уронив вилку на мрамор, я сжимаю руку в кулак и бью по столешнице, заставляя ее подпрыгнуть на своем месте, моя голова пульсирует все сильнее.
Боль проносится по руке, но мне это нравится. Мне это еще как нравится. Ее тело дрожит, грудь быстро поднимается и опускается, а на щеках появляется розовый румянец. Она выглядит испуганной, но она также выглядит... Я не даю себе закончить эту мысль. Вместо этого я греюсь в лучах ее страха.
Как Лерасмеет сидеть здесь и притворяться, что не знает, о чем я говорю? Какая же она лживая. Каждое слово из ее рта - ложь.
Я не могу больше находиться с ней в этой комнате ни минуты. С силой отталкиваю стул назад, позволяя ему опрокинуться и удариться о твердый пол. От этого звука я и сам вздрагиваю, пульсация за глазами становится все более назойливой.
В сочетании с ее присутствием я в любую секунду готов сорваться.
Схватив свою тарелку, я топаю к мусорной корзине и выбрасываю остатки еды, а затем бросаю свою тарелку в раковину. Она падает с громким лязгом и, скорее всего, разбивается.
