– Красивое, очень, – тихо призналась она.
– Оно твоё теперь, дорогая моя, – леди Эстер погладила Антонию по волосам. – Когда-нибудь ты подаришь его своей дочери, Тони.
Девушка осторожно закрыла футляр, опустив взгляд. Снова стало грустно: вот, мама уже и о внуках думает, тогда как Тони не представляет себя женой вообще.
– После ужина поедем, – напоследок добавила леди Эстер и вышла.
Тони же, посмотрев в окно, поняла, что у неё в этом доме есть только один человек, посвящённый в маленькую тайну юной герцогини, и именно он может помочь с мечом. Потому что если не Рамон, то больше никто. Антония небрежно бросила футляр с колье в сумку и выскочила из комнаты, направившись к покоям брата. Дошла до двери, постучала, надеясь, что Рамон никуда не ушёл, и когда услышала приглашение войти, с облегчением перевела дух. Приоткрыла дверь и юркнула в комнату, оглядевшись. Рамон сидел у окна с книгой и с сосредоточенным видом что-то читал, вычерчивая в воздухе невидимые символы – за пальцами оставался мерцающий серебристый след.
– М-м, Тони? – рассеянно отозвался он, подняв взгляд на Антонию. – Что-то случилось?
– Ты должен мне помочь, – она не сводила с него напряжённого взгляда. – Принеси мне вечером во дворец меч.
Парень вытаращился на сестру, уронив книгу с колен.
– Меч? Во дворец? Тони, ты с ума сошла? От кого ты там защищаться собралась? – выговорил наконец он, потом прищурился и нахмурился. – Или решила пойти на крайность и жениха своего заколоть, что ли?
– Дурак, – сердито одёрнула его Антония и отвела взгляд, слегка покраснев. – Я не хочу оставлять его здесь, мама может залезть в коробки, – призналась девушка. – А из дворца я заберу его сама… потом.
Как, она что-нибудь придумает, обязательно. Но если мать обнаружит меч, точно отберёт. Рамон вздохнул и покачал головой, смерив сестру выразительным взглядом.
– Тони, зачем тебе вообще этот меч? Вряд ли ты его когда-нибудь применить сможешь, глупая, – он хмыкнул. – Кроме как на занятиях фехтованием. Если мужа уговоришь, – с ухмылкой добавил Рамон.
Антония задержала дыхание на несколько мгновений, сжав кулаки, затолкала злость поглубже и повторила:
– Так ты возьмёшь его, когда меня провожать поедешь?
Рамон закатил глаза, выражая отношение к просьбе сестры.
– Упрямая и вредная девчонка, – с досадой отозвался он. – И почему я не могу отказать тебе?
Тихонько взвизгнув, Тони бросилась ему на шею, не сдержав вздоха облегчения.
– Ты самый лучший брат! – пробормотала она, чувствуя, как от избытка эмоций глаза защипало.
– Только без глупостей, ладно? – строго добавил Рамон, отстранив Антонию и посмотрев ей в глаза.
Девушка криво улыбнулась, в глазах, сейчас ставших цвета тумана в сумерках, мелькнула грусть.
– Я не собираюсь никого убивать, – она опустилась в соседнее кресло, разгладила складку на платье. – Мне… просто мне так спокойнее будет, – совсем тихо отозвалась Тони. – Хоть что-то, что останется на память от прошлой жизни.
– Ну-ну, малышка, что ты прямо так, – Рамон убрал улыбку, встал и присел перед ней на корточки, взяв ладони и заглянув в глаза. – Ив, может, и не обладает придворным лоском, но я тут поспрашивал, он хороший человек. Он не даст тебя в обиду…
– Ладно, я пойду, – прервала его Антония и поднялась – слушать о своём будущем муже, да ещё хвалебные речи от брата, ей вовсе не хотелось. – Заберёшь меч?
Остаток дня до отъезда прошёл для неё, как в тумане. В доме царила суматоха, а в душе Тони наступила зима. Закончив с вещами, она забралась на подоконник и так и просидела там до самого ужина, отрешённо глядя на улицу и жалея себя. Сам ужин тоже прошёл мимо неё, а после настало время собираться во дворец. Антония не видела смысла лишний раз переодеваться, всё равно она не собиралась выходить из отведённых ей покоев – желания видеться с кем-то не возникало, она опасалась, что не получится непринуждённо улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Ну и, вряд ли королева позволит ей свободно разгуливать по дворцу, если уж собственные родители заподозрили дочь в попытке любым способом избежать свадьбы и заперли её дома. Хорошо, Рамон сдержал слово и заглянул к ней, забрав меч.
