Наконец, субботник кончился, учитель всех распустил по домам. Правда перед этим он поручил троим ребятам подготовить к понедельнику доклад на тему церковного мракобесия и пережитков поповской жизни. Ваня обрадовался, что его в докладчики не назначили, но вида не показал, к тому же возникла возможность подумать над этой историей.
Однако, в понедельник, никакого доклада не случилось, потому что за день до этого черная тарелка радиоприемника передала обращение Молотова к гражданам Советского Союза.
С первых же дней войны, жизнь в деревне совершенно изменилась. Почти всех мужиков призвали в красную армию. А Ваниным одноклассникам пришлось заменять их на колхозных работах. Ивана приставили на помощь к плотникам в колхозных мастерских.
Первый военный год прошел тяжело. Почти всю наличную скотину свели на мясо, потому что оно стало важнее молока. Все что росло на полях бесконечными караванами тянулось к фронту. А оттуда все летели и летели бумажки, от которых женщины становились черными и молчаливыми.
А на второй год умер дед Афанасий. Гроб деду Ваня сделал сам из остатков горбылей и брусков. На похороны приехала из города Ольга Макаровна, мать Ваниного отца. Мать знала ее плохо, потому как с Павлом они расписаны не были. И хотя Павел Ваню признавал, и даже приезжая привозил подарки, особой тяги к сыну не испытывал. Почти все время он жил в городе и работал на фабрике.
Оказалось, что отец пропал без вести, под Ленинградом.
– Вот что, Настасья, – после поминок сказала матери Ольга Макаровна. – Переезжать вам отсюда надо.
– Куда же это? – удивилась Настасья.
– В город, – решительно ответила Ольга Макаровна. – Ты знаешь, промеж нами всякое случалось, но я в ваши с Пашкой дела не лезла, может и зря, что не лезла. Да только сейчас не время старое поминать. Вон у тебя и Иван подрос. А война поди еще год не кончится. Тогда и ему повестка придет.
– Да как же это переехать? – удивлялась мать. – Тут хозяйство, а у вас, чем жить?
– А так. В городе несколько эвакуированных заводов запустили. Рабочих не хватает. Открыли школу для рабочей молодежи. Кормят, учат, общежитие. Выучится Ванька на токаря или на литейщика, глядишь и бронь получит.
– И то верно, – покосилась на сына Настасья. Почитай последний мужик в роду и остался.
Еще пару дней мать колебалась, по потом поддалась и, выправив к колхозу документы, поехала в город вместе с Иваном.
Ольга Макаровна не обманула. Работа нашлась быстро. Мать устроилась на швейную фабрику, а Ивана взяли разнорабочим на эвакуированный машиностроительный завод. Литейщик из Ивана не вышел, и он пошел учится на токаря. Учились прямо на заводе. То по утрам, то вечерами. Ваню приставили к пожилому усатому мастеру, Петру Гавриловичу. Был он старым рабочим, всю жизнь прожил бобылем, но дело свое знал. А так как Иван успел освоить в колхозе плотницкое дело, то и токарную науку от своего наставника перенял по четвертому разряду.
– Давай, давай, парень выходи в люди, – подтрунивал над ним Петр Гаврилович, глядя как Иван, высунув язык примеряет штангелем очередную деталь.
Бронь Иван не получил, да и не особенно старался, хотя план выполнял на сто пять процентов. Несмотря на это, в конце сорок третьего года Ивану пришла повестка в военкомат.
В те годы все происходило так быстро, что удивляться не было времени. Уже через три дня поезд вез рядового Ивана Чернова на запад мимо разорённых городов, через реки, текущие с севера на юг или с юга на север.
