– Держись ребята! – кричал ротный. – Наши уже на подходе.
– Замешкались, сволочи, – старшина Пиренкин рядом с Иваном высовывал из щели дуло автомата и на удачу проводил по окнам. – Не успели драпануть, к союзникам,
Иван выглядывал из-за разбитого грузовика, быстро осматривался и давал длинную очередь по какому-нибудь окну. Бой шел монотонно. Саперы не могли выбить автоматчиков, а те не могли достать саперов.
И вдруг из перекошенной взрывом парадной двери прямо на площадь под огонь кинулось что-то маленькое и громко плачущее. Перебежало площадь, и забилось, под перевернутый прилавок, куда тут же ударила очередь из окна.
Иван не мог различить кто там, но из-под прилавка доносился такой пронзительный и перепуганный плач, что он бросился вперед.
– Чернов, назад, – закричал старшина.
Но Иван, выставив вперед автомат, давал короткие очереди по всем окнам подряд и несся через площадь. У самого прилавка среди перевернутых и растоптанных ящиков, он по звуку нашел того, кто кричал, машинально схватил его в охапку и стреляя во все стороны кинулся к ближайшей парадной.
Вбежав в полумрак подъезда, он еще раз дал впереди себя длинной очередью, оттолкнул оседавшего на пол долговязого немца, споткнулся и скатился за груду какого-то мусора.
Сверху упала граната, но подпрыгнула и упала под лестницу и не взорвалась. Иван дал вверх очередь, пролет отозвался сдавленным стоном.
Где-то вверху грохнул сильный взрыв и на улице разнеслось знакомое «Ура!», а следом пронзительный свист и какое-то диковинное «Полундра!».
Потом снова грохнул взрыв, где-то на верхних этажах и в подъезд ворвалась ревущая толпа солдат и матросов. Через минуту над площадью повисла небывалая тишина.
Только тогда Иван вспомнил о плачущем существе. К его удивлению, это оказалась маленькая обезьянка. Он видел таких на картинках, а теперь обезьянка забилась ему под ватник и тихо поскуливала.
– Ну, ты чего? – рассмеялся Иван. – Ты как сюда попала, дуреха.
Обезьянка перестала скулить и таращила на него огромные глаза. Иван вынул ее из-под ватника и заметил, что зверька посекло осколками. Он вынул из кармана платок и принялся наскоро его перевязывать. С верхних этажей стали спускаться саперы.
– Чисто, товарищ капитан, – донеслось сверху.
– Где Чернов?
– Да тут я, тут, – крикнул Иван, выходя из подъезда на площадь, где уже толпились саперы и подоспевшие им на помощь морские пехотинцы. Посреди площади разворачивались самоходки.
– Гляди-ка, Чернов пленного тащит, – грянул веселый хохот
– Да ладно вам, – отмахнулся Иван, вид у него и в самом деле был смешной.
Обезьянка вцепилась в него маленькими ручками, но, когда кто-то протянул ей сухарь, тут же осмелела.
– Что ржете? – рассмеялся Иван, – Куда ее теперь девать? Откуда она вообще взялась?
– Усыновить, – смеялись в ответ матросы.
– Пакуй бандеролью и шли домой, – подхватил подошедший чумазый танкист.
– Не забудь сухарей положить
– Отставить смех, – раздался голов командира роты, – Полковник.
К смеющейся толпе подкатил виллис, капитан тут же бросился докладывать, следом за ним поспешил старший лейтенант в пехотном ватнике и фуражке с «крабом», все принялись поправлять пилотки и ремни, смех прекратился.
– Кто возглавил атаку? – спросил полковник, выходя из машины
– Младший сержант Чернов, – доложил ротный, указывая на Ивана.
– Так получилось, – замялся Иван, все еще пытаясь совладать с расшалившимся зверьком. – Вот ее спасал.
