Дуся вышла через черный ход, которым обычно пользовалась редко: считалось, что до «Пушкинской» и «Тверской» идти было дальше, чем до «Маяковской», хотя здание рекламного агентства «Сетрас-Медиа» находилось ровно между двумя этими станциями. Прошла через двор на Тверскую улицу, воровато шмыгнула из подворотни в толпу и, не оглядываясь, зашагала к метро. Спиной ощущалась пустота: похоже, никто за ней не следил. Никто не видит, что она убегает. Что Дуся не собирается начинать никакой бой.
Однако надо придумать, как она будет выяснять, что это за люди за ней следят. «Пусть придумается само, – приказала себе Дуся. – А я пока поработаю, дел-то полно».
Она подошла к спуску в метро, вынула мобильник и набрала домашний номер.
– Бабуль, если ты надумаешь что-нибудь мне сказать, а включится автоответчик, прямо на него и скажи, что хотела, значит, я в метро. Когда выйду, прослушаю. Хорошо?
– Хлеба не покупай. Я тут пироги затеяла.
– Какие еще пироги?
– С капустой да с курагой. Надоела твоя стряпня, а в шкафу в самом низу пакет муки оказался. Дрожжи я в холодильнике нашла, тесто подходит, капуста уже тушится, курагу я замочила.
– Бабуль, я тебя умоляю, не делай ничего, а? Я приду и приготовлю. Я часов в шесть, может, уже домой приду.
– А я ничего больше делать и не буду. Тесто еще подходить будет часа три, потом я его обомну, и уже до твоего прихода пусть снова подходит. Капуста остыть должна, ее горячую в пироги нельзя. Придешь и будем печь.
– Знаю я тебя как облупленную, уже тридцать четыре года знаю! Только попробуй сама испеки! Что ты там наваяешь одной рукой? Испечешь – есть не буду, вот посмотришь! Бабуль, ну а если обожжешься? – перестав возмущаться, заскулила Дуся.
– Обещаю твердо: больше ничего делать не буду. Клянусь своим здоровьем. Работай спокойно, просто хлеб не покупай домой. Если б не хлеб, я бы тебе и не сказала. А то ведь купишь, Дусь, испортится батон.
– Ну хорошо. Пока, бабуль.
Дуся позволила себе обернуться. Преследования точно не было.
В вагоне метро на «зеленой» ветке было днем не так тесно, как в час пик, и Дуся села на освободившееся место. Сидя думалось как-то медленнее, и мысли Дусины повернули совсем не в практическую сторону. И почему так получилось, недоумевала Дуся, что ей некого попросить помочь разобраться в этом деле? Ей впервые за много лет понадобилась серьезная помощь, она впервые за много лет попала в ситуацию, в которой не может ничего понять, и что же? Оказалось, что кроме дяди Славы, друга отца, у нее нет знакомых, на которых Дуся могла бы рассчитывать. Дядя Слава далеко, поэтому надеяться совсем не на кого. Только на себя. «Как же так оказалось? – загоревала Дуся, рассматривая свою жизнь со всех сторон. – Я же всем всегда помогаю. Я всегда выручаю всех, кто меня об этом просит. Мне не в тягость. Почему же мне самой некого попросить о помощи? Даже обратиться не к кому. Может, просто нет у меня сильных друзей?» Делать такие выводы было обидно, но Дуся честно старалась искать причину, которая привела к этой непонятной ситуации, в себе, как всегда учил отец. «Попала в неприятности – найди мужество признаться, что ты сама в них вляпалась» – отчетливо прозвучал в голове ироничный голос отца, как будто он сказал эти слова где-то рядом, Дуся от неожиданности даже оглянулась по сторонам. «Все, приехали. Уже началось что-то психическое. К врачу сходить или пока просто валерьянку попить? Наверное, те таблетки, что бабуле выписывают от бессонницы, все-таки нельзя, что-то там врач говорила, что никому не давать и самой не пить…»
