Уже сидя в вагоне метро, Дуся вспомнила про мальчишку. Если сейчас войдет, дам ему денег, решила она. Сразу, как только начнет петь, достану кошелек и протяну несколько купюр, тогда и другие потянутся за деньгами. Это все, что я могу для него сделать.
Однако ни на «Коломенской», ни на «Автозаводской» певец не вошел, чем почему-то еще больше испортил настроение Дусе. Чтобы хоть чуть-чуть привести себя в форму, она заставила себя думать о новом клиенте. Голос у него уверенный. Продукцию любит. Как-то даже ему важнее не денег заработать, а осчастливить человечество. Это – самое плохое, потому что человечество как раз становится благодарным обычно с небольшим запозданием: когда уже очно не поблагодаришь. А вот слямзить при жизни гения плоды его трудов и получить от них прибыль – это как раз в духе сегодняшнего человечества. Есть ли у него сертификаты, разрешения, знает ли он, этот Дмитрий Иванович, что продукт должен соответствовать СНИПам, и нужны соответствующие заключения – работа, которую нужно сделать обязательно, чтобы товар пошел? В общем-то, это не Дусино дело, но все же, если индивидум хочет одарить человечество очередным эксклюзивом, он должен сам позаботиться о том, чтобы человечество знало, чей это подарок…
Время до встречи еще оставалось, и Дуся, выйдя на «Соколе», решила поесть. Рядом с метро была хорошая пиццерия, Дуся бывала там несколько раз, но есть два раза в день мучное Дуся себе не позволяла, а сегодня вечером – пирожки. «Поем салатов, – решила она, – а то что же, теперь из-за этих пирожков совсем ничего не есть? Салатик можно. И запить ананасовым соком, он жиры в организме расщепляет».
В самом конце веранды было свободно, официантка сразу приняла заказ, и Дуся достала книжку, купленную еще вчера, но так за весь сегодняшний день и не вынутую из сумки. «Вот ведь зацепил! – опять упрекнула она мальчишку из метро. – А я-то, я-то сама хороша! Впору в Армию Спасения! Или своего ребенка пора заводить, – вдруг грустно призналась она себе. – Маленького, беспомощного, родного… И бабуля была бы рада… Что-то ты, Евдокия Сергеевна, действительно засиделась в девках».
Читать совсем не хотелось, думать о работе – тоже. Хотелось жалеть себя, такую красивую, умную, образованную. Никем не востребованную хорошую хозяйку, верную жену, надежного помощника и соратницу, мудрую и справедливую мать двоих (или все-таки троих?) черноголовых шустрых мальчишек-погодков…
Дуся посмотрела через решетку веранды на тротуар, по которому в обе стороны спешили люди, поодиночке и парами. Ну и как, спрашивается, другие выходят замуж? Вот эту безвкусную девицу ведет под руку элегантно одетый муж. Или не муж? Держит уверенно, видимо, это все-таки его собственность. Где они могли познакомиться, такие непохожие? А идти рядом им комфортно, значит, все у них в порядке, все хорошо.
А вон те двое – тоже муж и жена, однако какая разница. Идут в полуметре друг от друга, как два ощетинившихся ежа. Знала Дуся и такие семьи: супруги годами враждовали и при этом не разводились, да еще не просто жили как кошка с собакой, но и продолжали заводить очередных детей…
«Эти – студенты, – оценила она очередную пару. – учатся вместе, старшекурсники, еще ничего такого, сплошные платонические чувства. Потому и похожи, что одногруппники, из-под одного пресса. Только потом, если поженятся, ей лучше бы сменить профессию. Она и сейчас-то наверняка учится лучше, а уж если начнет быстрее карьеру делать… Ох и завидуешь ты, Евдокия Сергеевна, чужому счастью!»
