Но царь не оставлял Константинополя. Как раз в это время он проводил совет с последними товарищами, которые действительно все без исключения предлагали ему покинуть город и перебраться в Гераклею, чтобы оттуда начать новую борьбу за трон. Однако тут слово взяла св. Феодора, и ее речь, в общем-то краткая, была чрезвычайно зажигательной.
«Каждый из родившихся должен умереть, – сказала царица, – но это вовсе не значит, что каждый, кто занял императорский трон, должен быть насильственно его лишен. Так пусть этот день никогда не наступит! Если вы хотите спастись сами, то никто, даже император, не остановит вас. Море перед вами, суда готовы, и у вас достаточно денег, чтобы оплатить плавание в любом направлении. Что же касается меня, то я придерживаюсь старой поговорки: лучший саван – пурпурная императорская мантия!»206
Скажем откровенно, очень редкая женщина способна, как св. Феодора, сохранить самообладание, мужество и трезвый ум в такой ситуации. Это выступление воодушевило присутствующих, и более никто уже не помышлял о бегстве.
Как выяснилось вскоре, вооруженные мятежники не могли в действительности составить конкуренции солдатам Велизария. Если, конечно, над ними не довлел многократный численный перевес и была применена правильная стратегия уличных боев. Полководец незаметно вывел своих солдат на ипподром, где уже действовал евнух Нарзес (не путать с персидским военачальником Нарзесом, перешедшим на римскую службу), и поставил их в засаду. Евнух тем временем раздавал деньги вождям «синих» и доказывал, что новый царь от «зеленых» станет их врагом: неужели ради этого они вступили в мятеж? Не все, но, по крайней мере, значительная часть «синих» одумались и ушли с ипподрома – к счастью для себя, поскольку легионеры Велизария уже изготовили оружие к бою207.
Уменьшение численности мятежников дало имперским войскам перевес, и они решили действовать быстро. Отряды Велизария и герулы Мунда появились совершенно неожиданно для восставших, и пока первые действовали мечами, вторые, меткие стрелки, избивали из лука остальных. Всего за несколько часов в этой ужасной бойне погибло около 30 тысяч бунтовщиков, после чего восстание «Ника» перестало существовать208.
Весьма характерно для личности императора то, как он разобрался с оставшимися мятежниками. Хотя жизни св. Юстиниана угрожала серьезная опасность, он обошелся с ними довольно милостиво. Были казнены только Ипатий и Помпей – конечно, никакое милосердие по отношению к ним, узурпаторам, было в принципе невозможно, зато не пострадал ни один сенатор. Восемнадцать из них были высланы из Константинополя, а их имущество конфисковано, зато остальные избежали даже такого наказания. Впрочем, даже ссыльные недолго оставались в этом качестве: вскоре их дела были пересмотрены, и сенаторов освободили. Конфискованное имущество было возвращено всем бывшим владельцам, включая детей Ипатия и Помпея. В течение 40 дней город лежал в руинах и пожарищах, а затем появились рабочие, начавшие строительство нового храма – жемчужины византийской архитектуры на месте сгоревшей церкви Святой Софии209.
Глава 5. Войны на Западе. Освобождение Африки, Испании и Италии
Последовательно реализуя свои имперские идеи, св. Юстиниан начал подготовку к освобождению старинных римских владений – Италии и Испании, что, однако, было невозможно при наличии королевства вандалов в Северной Африке. Когда в 523 г. на вандальский трон сел полуримлянин-полугерманец, в чьих жилах текла кровь Римских царей, король Гильдерих, отношения между двумя государствами начали налаживаться.
